Неподвижно лежа в огромной кровати, Энтони еще раз напомнил себе, что прежде всего ему следует жениться на Саре. Без денег он оставался совершенно беспомощным.
Закрыв глаза, он постарался вспомнить ее лицо.
Как это ни странно, но в отличие от своего деда она совершенно равнодушно отнеслась к его звучному титулу.
Герцог считал, что если девушка влюбится в него, то всем будет от этого только лучше.
Засыпая, он все еще думал о том, что Сара выглядит очень даже милой, когда улыбается.
***
Сара встала задолго до рассвета, накинула старенькое платье и тихонько вышла из дома. Она несла с собой складной этюдник, чистый холст, краски и кисти. Девушка отлично знала, куда хочет попасть: на вершину небольшого холма, с которого открывался прекрасный вид на восходящее солнце, поднимавшееся над весенней зеленью деревьев и неподвижной гладью озера.
Первые лучи едва коснулись края горизонта, когда Сара добралась до нужного ей места. Башмаки и подол платья вымокли от утренней росы, но она не обращала внимания на такие мелочи. Ловко установив мольберт, Сара приступила к работе.
Она уже довольно долго трудилась над эскизом, когда на тропинке, огибавшей противоположный берег озера, показался всадник. Чудесная картина заставила ее на миг забыть про кисти — изящный гнедой жеребец в стремительном беге нес на себе изящного всадника. В ярком утреннем свете непокрытая голова герцога Чевиота отливала ярким бронзовым блеском, а тело коня сверкало, словно дорогой атлас.
И конь, и всадник так выразительно контрастировали с сочным оттенком весеннего неба, что Саре захотелось запечатлеть эту картину.
Но увы — все очарование заключалось в их стремительном, неудержимом беге. Заставь их замереть, чтобы позировать, — и красота этой сцены развеется без следа.
Тем временем герцог скрылся за деревьями, и Сара вернулась к своему эскизу. Прошло что-то около четверти часа. Художница старательно пыталась подобрать точное сочетание красок, чтобы передать цвет неба, когда за спиной у нее раздался перестук копыт.
Она не стала оборачиваться. Может, он не заметит ее и проедет мимо? Или просто не захочет вступать в разговор. Это было бы лучше всего — пусть себе едет и не мешает ей работать!
Однако конь остановился где-то совсем рядом, и знакомый голос промолвил:
— Тише, тише, малыш!
«Какая жалость! — подумала Сара, мрачно уставившись на незаконченный этюд. — Он все же не проехал мимо!»
— Доброе утро, мисс Паттерсон, — поздоровался герцог.
— Доброе утро, ваша светлость, — неохотно отвечала Сара.
— Ради Бога, не отвлекайтесь от своей работы! — сказал он. — Я вовсе не хочу вам мешать!