Он стал пахать неподалеку от русской деревни. Место хорошее, вокруг никого нет.
Сашка не хотел жить ни с русскими, ни с Гао. Русские довольно хорошо обошлись с ним. Но их тоже надо опасаться. А уйти жалко - хорошая земля. Жить одному нельзя: человек в одиночестве - ничто. Это символ печали, как говорится в стихах Ли Тай-бая. И Сашка придумал, как жить: поселиться неподалеку от русских, но не с ними. Жить проще всего с гольдами. Жениться на гольдке, временно или навсегда - увидим, какая будет жена. Отвечать Гао на все просьбы и домогательства любезностями и услугами.
Сашка не намеревался навсегда покинуть родину.
Но ни одна живая душа не знала, что задумал Сашка, даже Гао не догадывался.
Будет своя пашня. А впереди то, о чем мечтал. Будет у него Одака, он ее купит. Тесть ее бьет, не понимает, какая это прелесть.
Будет Одака, и будет считаться, что Сашка живет с гольдами, - ничего предосудительного! Гао не может придраться. А русские - рядом. Иван за пушнину платит деньгами. Будет рыба, огород, жена, дом, дети...
Но вот дед встревожил его. Вспомнились и полезли в голову разговоры про русских, слышанные и тут и на родине. "Действительно, русские могут оказаться плохими людьми, грабителями, а я задумал жить с ними рядом. Может быть, в самом деле они варвары? У них ложная вера, говорят..."
- У-э!.. У-э!.. - зверски кричит Сашка, весь во власти этих дум, и лупит хворостиной конягу, оттаскивая вместе с ней пень прочь с поля.
Сашка человек пылкий, пламенный. Он и себя не жалел, ему тяжелее, чем коню.
- У-э!.. - Он снова ударил хворостиной, да так, что конь припал на задние ноги, повесил голову, вытянул передние.
- У-э! - рявкнул Сашка в ярости, но конь не вставал.
Сашка потянул коня. Конь совсем лег. Сашка долго пытался поднять его, потом заплакал и сел, закрыв лицо руками.
- Ты что ревешь? - вдруг услыхал он.
Это было так неожиданно, что Сашка затрясся. К нему шел Егор.
- Худо, брат, конь сдыхает.
- Ево уже пропал...
- Я ехал, ты еще пахал, я видел.
- Нет, Егорка, ево пропал... - Китаец всхлипнул.
Егор никогда бы не подумал, что Сашка может так плакать. Он понимал, что значило потерять коня. Не шутка - заревешь! Егор не стал упрекать Сашку, что, мол, не бьют коня такой палкой. Он понимал: Сашке надо поскорее допахать росчисть.
- Ну, может, еще и не пропал... Ты дай ему два дня отдохнуть, не жадничай. Я одолжил бы тебе своего коня, но в Додьге вода большая, соврал Егор.
- Бери, бери, Егорка, эту землю! - вдруг сказал Сашка. - А я уйду...
- Куда же ты уйдешь?
- В Бельго.