Тунгус рассказал Ивану, что все они здесь крещеные. Еще до прихода русских ездили они за хребты, и на Бурукане крестил их поп в юрте с крестом.
- Ну, а кто у вас царем был? - спросил Иван.
Старик долго перечислял имена своих предков. Васька смотрел на тунгусов, и не верилось ему, чтобы такие оборванцы были царями.
- Вот был царь так царь!.. - покачивал Иван головой, как бы неподдельно сожалея о судьбе тунгусских владык. - Провинились они в чем или их завоевали?
Иван слыхал, что были случаи, когда царей свергали и рубили им головы. Похоже было, что и у тунгусов что-то стряслось с царями.
- Паря, этот случай не худо бы всем царям знать!
"Приеду домой, надо рассказать, что я тунгусского царя видел", думал Илюшка.
Ыйден пожаловался Ивану, что старухе его не хочется жить на озере. Говорит, в лесу теплей и не так страшно. Боится, что опять Синдан может прийти.
- А русских не боится?
- Нет, русских-то мы не боимся. Я молодой был, помогал русским, тихо и, как показалось Ивану, с обидой сказал Ыйден. - Мы ждали, что жизни перемена будет...
Слепой Суокина принял Ивана за офицера и благодарил, рассказал подробно, как погиб сын, просил, пусть русские осудят Синдана.
Ночевали у подножья крутой сопки у стойбища самогиров, как называли родственное гольдам племя, жившее на этом озере. По их имени озеро Эворон называли Самогирским.
С вечера Иван изрядно выпил и уснул на корме лодки. Ночью он проснулся, вылез из-под полога и уселся у борта. Черная блестящая вода уходила в бескрайную даль. Было прохладно, с озера тянул ветерок. На скалах высились кедры и ели, похожие на черные перья. Над их вершинами горела луна. Слышались удары бубна, крики. В одной из юрт блестел огонек там шаманили.
- Га-га!.. - доносился голос Савоськи.
- Га-га!.. - кричали гольды.
Шаману них был свой, но Савоська вызвался помочь вылечить больного.
Ивана вдруг взяла тоска. Чувство это изредка, но с большой силой охватывало его.
"Где я? В тайге, на озере, за тысячи верст от людей! - думал Бердышов. - Тут никогда никто не бывал, кроме меня да офицеров от Невельского..."
Человек, привыкший к дикой жизни, выросший в тайге, Иван хотел поехать в людные места, в большой город, посмотреть разных людей, потолковать в живой толпе. Ум его не мирился с тем, что всю жизнь придется скитаться по глухим таежным трущобам. Ему казалось, что где-то есть место - многолюдное, яркое, веселое, назначенное ему, - от которого он почему-то отторгнут, и не он один, а весь его род. И вот Бердышовы всю жизнь таскаются по тайге и все не выберутся из нее домой. Иван тосковал по этому неведомому гнезду.