- Эх ты, стрелок!..
Гуси летели со всех сторон. Вдруг поп отнял ружье у Силина и, вскинув его, выпалил по вожаку. Слышно было, как дробь густо пробарабанила по перьям, дырявя крылья птицы. Гусь пролетел за палатку и пал камнем. Тотчас же, как по команде, по всему берегу пробежал разнобой выстрелов.
Гусей били из ружей и стреляли из луков. Охотники толпами бежали на холм, гольды стреляли с паперти. Покпа палил, стоя по пояс в воде, Улугу отплыл на оморочке, а Савоська и Айдамбо, забравшись на колокольню, били гусей в упор, пристроивши свои тульские дробовики между колоколами.
- Вот это побоище! - басовито воскликнул исправник.
* * *
Прибежали девки. Дуняша кинулась к отцу.
- Дрался! - с восхищением, так что взвизги прорывались в ее голосе, зашептала она. - Терешку и Андрея укротил!
- Кто это? - пьяно спросил Спирька, кидая гуся на стол.
- Илюшка...
- А-а! Ну, этот может. Живые?
- Не убились! - воскликнул Сильвестр. - Живучая порода.
- Конечно, - ответил Спирька. - Он же зверя зубами поймал. Такого охотника еще не было. А гусей-то он стрелял? - обратился рыжий к дочери.
Терешку повели к реке. Отец его забеспокоился, ткнул в бок дядю Котяя и велел пойти узнать, как сын.
- Да что ты! Они подерутся и помирятся, - увещевал его Тереха. - У Илюшки дедушка был, как по голове кого ударит - кровь из носа и из горла. Если люди дерутся, он придет: "Ой, дураки, вы чего!" И все разбегутся. По лицу ударит - шкура трескается. Так что ты не тревожься, все будет хорошо.
- Осенью парни из-за девок всегда около церквей дерутся, - сказал Силин. - Ничего худого нету. Надо только драться уметь.
Овчинников бранился, грозил отплатить Бормотовым, если с сыном что случится.
- Отплатишь! - передразнил его Пахом. - Это еще как сказать!..
- Дуня-то умница какая! Парни дрались, а она их разняла, - говорила Аксинья. Она была мягкая и слабая душой женщина, ей хотелось, чтобы так было.
- Церковь взыщет с грешных, - говорил поп. - Кто дерется и грешит, не уйдет от наказания. У меня ни один грешник не избегнет наказания! Пусть в храм несут грехи... Пойдут сюда молодые и старые, понесут горе и радость. Здесь, у церкви, в этой земле ляжет прах наш, - потрясая ружьем, гудел поп. - Священна будет ограда сия для потомков. Здесь положим мы якорь народа нашего, кости мучеников за амурское дело!..
Молодой чиновник устанавливал аппарат, желая заснять необычное зрелище паствы с ружьями и вооруженного попа на фоне церкви.
- Вот, господа, снимочек будет!.. Амурские колонизаторы. Малайка уж есть, теперь этот... Так альбом и составится!