- Что за народ - не знаем, - продолжал Силин. - Расскажи-ка, Иван, хороши ли люди?
- Приедешь, спросишь, что надо, - продадут, - ответил Бердышов. Какие у меня для них разговоры! Они хорошие товары из Америки привозят... Вот пошел Амур вниз. Ведь тут море близко. Подходит к морю, раздается шире и выходит... Такой лиман называется. Дальше вода соленая. А поперек, прямо среди моря, залег остров Сахалин, куда гоняют кандальников. Остров весь в хребтах, леса такие там, красные и черные, соболей дивно. Стоят горы из каменного угля. Не такой остров, как вон у Тимошки, где он в воду упал, а большой, ну, примерно, как отсюда до Хабаровки.
Васька, Санка, Петрован тянули шеи.
- На Сахалине есть сторона теплая, а есть холодная. На холодной стороне уголь горами и керосин есть...
- Дядя Ваня, а ты бывал на Сахалине? - спросил Васька.
- Мои дядья с Невельским ходили и первыми уголь и керосин нашли, прихвастнул Бердышов.
- В казаках, что ль, керосин-то? - спросил дед.
- Почему в казаках?.. Нет... Просто из земли течет.
- И никто не берет?
- Там и брать его некому. Ведь это Сахалин! Еще ламп не было, а уж дядя мой там был и сварганил такой светильничек, жижу эту подливал, а потом обогреваться хотел, да у него шалаш загорелся, и с ним были гиляки, убить его за это хотели. А гиляки давно уже знали, что можно эту штуку вместо жира наливать в плошку, но боялись там огонь разводить, говорили, пески загорятся и спалят весь остров, одно огнище, мол, останется, ни лесов, ни зверей, ни их самих... А уж американцы лампы привезли потом. Это первый изобрел мой дядя и гиляки.
Все слушали со вниманием, хотя и догадывались, что Иван прибавляет и пришучивает, но получалось складно. Кажется, Иван решил не ударить лицом в грязь перед Русановым.
- Жижа это сочится, и лужи натекают черные, с жиром, как хороший отвар. Эту жижу, говорят, перегоняют, как ханжу или хлебное вино, и будет чистый керосин. И в избе светло. Мы сидим и удивляемся, как это горит...
"Иван где-то что-то слыхал, вот и брешет, - думал Тимоха, - а мы уши развесили!" Но при барине ничего не сказал: пусть-ка лысый послушает. Впрочем, спору не было, лампу эту привез Бердышов из Николаевска и подарил Кузнецовым на удивление всему Уральскому.
- Я с гольдами топтал там тропки, ходил соболевать, Зверей морских там тьма. Когда идет кета, входит в лиман - звери за ней. Только белые спины видно по всему морю. Белухи прыгают. Они идут за кетой и жрут ее. Вот Егор поймал как-то кетину, на ней раны были. Это от зубов белухи. У нее пасть здоровая и зубы как деревянные гвозди, и не часто, а редко. А мордой, паря, на птицу походит, но голова с лошадиную... А то сивуч вылезет из воды, как черт, с бородой, с усами. На лодке едешь, он глядит. Потом опять под воду залезет. Кто не знат, так страх!