Снова пауза, и когда Загора и Эдамс заговорили, я смог уловить в их голосах нотки неуверенности.
— Не оболочки. Тела… дом… крепости. Безопасность. Жизнь.
— А-а? — осторожно переспросил Айзенштадт. — Да, понятно, тела. — Он раздумывал.
— Вы упомянули о безопасности. Что же за безопасность обеспечивают вам эти тела?
Молчание. Для меня было совершенно ясно, что Айзенштадт закидывал удочку, чтобы выпытать детали о безопасности гремучников. Возможно, это понимали и сами гремучники.
— Не думаю, чтобы они стали отвечать, — пробормотал я через минуту.
— Испугались, что ли? Или же им не хватает слов?
Я недолго думал, что ответить.
— Либо испугались, либо не доверяют, я бы сформулировал так. Здесь чувства уже другие, нежели тогда, когда речь шла об их телах-домах, и я не думаю, чтобы проблема состояла в бедности словарного запаса.
Хмыкнув, он повернулся к Каландре.
— Вы согласны с этим?
— С тем, что речь идет о различных типах чувств — да, — кивнула она. — Но следует ли понимать эмоции, заставляющие их молчать, как страх или что-нибудь ещё, я не знаю.
— Мне казалось, что Смотрители могут угадывать мысли любого, — проворчал Айзенштадт.
— Любого человека, — негромко поправила Каландра. — А в данный момент… это не люди.
Лицо ученого напряглось, и внезапно изменились и его чувства.
— Да, да, как же, но может быть, это такие же религиозные типы, как вы, помешанные на демонах и прочем, — казалось, он чуть оживился. — Но вот я не верю. Эй вы, Смайт, отверните этого Эдамса, усадите его так, чтобы они с Загорой не видели друг друга.
Я вздрогнул, увидев, что Смайт и остальные бросились выполнять приказ.
— Сэр, их невозможно отделить друг от друга. Все дело в слишком большой синхронизации.
— Надо думать ещё и об этом? — холодно ответил Айзенштадт. Неожиданно я почувствовал, что его охватило то же благоговение, что меня я Каландру, но мгновение миновало, и теперь в нем действовал и говорил ученый, дотошный и скептический.
— Что у нас за записи? — бросил он техникам, сидящим у мониторов.
— Очень странные, — отозвался один из них. — Характеристики сердечной деятельности, кровяного давления и обмена веществ имеют тенденцию к понижению. Биотоки мозга… — он колебался, — если честно, доктор, я просто не знаю, как это понимать. Наличествуют черты, указывающие на умственную гиперактивность — они локализованы в весьма необычных участках, но одновременно присутствуют и элементы, указывающие на глубокий сон. Действительно глубокий сон, но вряд ли это можно назвать коматозным состоянием. По идее, оба должны лежать на спинах и вовсю храпеть.