– Да, сэр. Благодарю вас. Я знаю, вам хотелось сохранить в тайне этот корабль, но мне кажется, другого выхода нет.
Лицо его затуманилось, но только на миг. Потом он снова усмехнулся:
– Да. Думаю, ты права. Попрощавшись, он ушел.
«Весьма странные замечания, – думала Кармен, шагая к выходу из пещеры. – Но не стоит думать об этом. Обычно Мередит знает, что делает».
– Звездолет прядильщиков. – Мзия не скрывал своего удовлетворения, повторяя вслух слова Ермакова. Наконец-то найден тот ключ, который откроет все двери, ведущие к тайникам политической власти, о которой он так мечтал. Теперь он разделается с Мередитом и предаст его унижению и позору. – Он на ходу?
– Вильямс ничего не знает наверняка, но Мередит в этом уверен, – донесся голос Ермакова из колонки, встроенной в пульт. – Она узнала о существовании звездолета всего два дня назад.
– И она будет работать вместе с другими до тех пор, пока не раскодирует все системы?
– Она не сказала, – смутился Ермаков. – Мне кажется, разумно было бы снабдить ее новым радиопередатчиком, если это возможно. После поражения Данлопа она очень холодна со мной.
– А вы ей объяснили, что радиопередатчик в ее магнитофоне самоуничтожился? Что Мередит никак не мог заподозрить ее в связи с мятежниками?
– Если уж об этом зашла речь, – сухо ответил Ермаков, – мне кажется, недовольство вызвал у нее сам мятеж. Может быть, следует провести с ней небольшую беседу и напомнить ей о ее ответственности перед ООН.
Мзия улыбнулся сам себе. Скорее всего, Ермаков видит в своей миссии на Астре исполнение долга перед матушкой Россией, только прикрываясь союзничеством с ООН. «Трудно расставаться со старыми привычками, – подумал он, – но Советы тоже очень скоро узнают, что с нами шутки плохи».
– Вы можете передать доктору Вильямс, что детали запасного радиопередатчика встроены в ее фен, – сказал он Ермакову. – Пусть соберет его и пользуется. Ее этому обучали. Я буду ждать возобновления прямых контактов.
Ермаков молчал. Наверное, решил Мзия, гадает, снабжен ли он сам вторым радиопередатчиком… и вообще, что еще может быть спрятано среди его личных вещей. Самодовольная улыбка Мзии стала еще шире; хороший руководитель умеет сочетать политику пряника с политикой кнута. Ничего, пусть поволнуется, лучше будет работать.
– Передам, – сказал наконец Ермаков.
– Хорошо. Тогда послушаем ваш собственный рапорт.
Мудреные разглагольствования Ермакова об электронике он слушал уже вполуха – все равно идет запись, в детали вникать будут специалисты на «Тригви Ли». Нового было мало: даже он, непрофессионал, это понял. И все же не исключена вероятность дальнейших крупных открытий, так что, когда русский закончил докладывать, Мзия воздержался от критических замечаний. Напротив, перед тем как попрощаться, он сердечно поблагодарил агента.