Кристиан отправился купить ампулы с морфием и шприц, чтобы мы могли отправиться. Благодаря ночным уколам, боль несколько утихла, но держится по прежнему.
Заставляю себя заглотнуть пару литров болотистой воды из колодца. Это единственный способ вымыть песок, застрявший в почках. Новые порции воды мне приносят тамачеки.
***
Тамачеков я уже видел во время своего первого путешествия через Таманрассет, но тогда я просто не понимал, какие великолепные это люди. Их женщины невероятно красивы. Кожа у них черная, очень матовая, но зато у них очень тонкие, европейские черты лица. Когда я приглядываюсь, они смеются и пытаются скрыть лица за голубыми платками.
Но тела их ужасно стареют. Им еще нет и тридцати лет, а сами уже отяжелевшие и затасканные. Зато их девочки просто прелесть. Впрочем, все дети, несмотря на худобу, чертовски красивы. У мальчишек на голове всего один пучок волос, словно у ирокезов. Все улыбаются, все умненькие и говорят со мной на чистейшем французском языке. Меня окружило все небольшое племя, как тут вернулся Кристиан с паршивыми новостями. Санитар не желает расставаться со своими ампулами морфия. Это государственная собственность, предназначенная исключительно для использования военными.
Он падает на землю рядом со мной. Парень устал, грязен и плохо побрит, из-за жары сил у него почти что не осталось. Белый его костюм весь в пятнах и пыли.
- Вернись к нему, отведи в сторонку, поговори один на один и предложи тысячу франков. Он не откажет. Не забудь пару шприцев, вату, спирт и как можно больше ампул.
Через час он возвращается, улыбаясь от уха до уха; добычу несет под рубашкой.
- Есть шприцы, десять ампул и все остальное.
Уф! День проходит спокойно. Я из своего угла и не вылажу. Перед отъездом заглянули Валлид с Аюджилом. Моник, сияющая от счастья, влюбленная по уши, не отступает от красавчика Валлида ни на шаг.
Пополуденные часы тамачеки проводят с нами. Мы отдаем им практически все банки с сардинами, которые еще у нас остались. Нам они уже и не нужны. До Тессалит осталось сто шестьдесят километров. Я попросил отца малышни зарезать и зажарить барана. Едим, все остатки раздаем. Вместе с этим вручаю им еще и пару банкнот. Все эти люди чертовски бедны. В Алжире они укрылись изгнанные голодом. У них, в Мали, в Сахеле, все колодцы высохли, скот подыхает.
Вечером я чувствую себя чуточку полегче. Эти сто шестьдесят километров до Тессалит проедем за раз. А уже там можно будет немного и отдохнуть.
***
С таможенными формальностями покончено. Бордж-Моктар - это последний алжирский город. Потом еще километров с шестьдесят алжирской территории, а вот следующая сотня - это уже ничейная земля.