- Кому телеграмма? Какая ещё телеграмма?
Качалкин вглядывался напряженно, словно пытался прочитать ответ у меня на лице, и, судя по тому, как неровно стояли, как судорожно дрожали его зрачки, я прыгал, раздваивался и мельтешил у него перед глазами.
Ничего не отвечая и отодвинув красного мужика в сторону, я прошёл внутрь.
Здесь мне сразу же захотелось зажать нос.
- Э-э-э-э!.. - Качалкин попробовал ухватить меня за рукав.
Потом пошатнулся неловко и грохнулся на пол. Где растянулся неподвижно, уронив голову. Качалкин задремал. Он еще пробурчал что-то, не открывая глаза, пошевелил губами. И затих.
Я обошел квартиру. Кругом была грязь, кругом валялся какой-то мусор. По всем углам стояли груды пустых, покрытых плотной серой пылью бутылок, лежали консервные банки с заплесневелыми остатками пищи. В ванне плавало белье. В туалете, рядом с унитазом, располагалась зловонная, мерзкая лужа. На кухне говорил телевизор, где показывали какой-то очередной ни то американский, ни то мексиканский сериал.
Закончив обход, я снова вернулся к неподвижному Качалкину. Достал пистолет и машинально прицелился. Уже нажимая на курок, вдруг, замер, остановился. Даже не я - во мне что-то остановилось. Остановилось внутри меня. Просто стало понятно в это мгновение, что я опять разминулся со временем. То, мое, время безнадежно закончилось. Я опоздал. И это не тот Качалкин, не тот, которого я всегда так боялся и так ненавидел. Того больше нет, как нет больше той Тани.
Того Качалкина я ненавидел и в эту минуту, и буду ненавидеть его всегда, сколько еще проживу. Я выстрелил бы в него тысячу раз, появись он сейчас передо мною. Но внизу, у меня под ногами, лежал незнакомый мне пьяный мужик. Никаких эмоций к этому мужику я не испытывал. Убивать его мне совершенно не хотелось. Мне это казалось чем-то, совершенно бессмысленным. За те, прежние убийства, мне хоть платили. А кто заплатит за это?..
Я опустил ствол. Набалдашник на конце тихонько дрожал. Между ног у Качалкина, вдруг, взмокло, и на полу очень быстро образовалась пахучая, гадкая лужа. Качалкин удовлетворенно хмыкнул во сне и пошевелил губами.
Я перешагнул через его тушу и, сунув пистолет в карман, быстро вышел из квартиры.
9. Чуча.
Небо было таким же чёрным, но дождь всё не начинался. Я шёл, петляя, маленькими кривыми улочками. Вокруг стоял серый, скучный и совершенно чужой город.
Через два часа у меня поезд. Через два часа. Через два часа я уеду, взглянув на эти улицы в последний раз, и никогда, может быть, сюда уже не вернусь.
Я завернул к небольшому коммерческому лотку. Здесь, построившись в нахальный ряд, красовались бутылки с жидкостями самого разного вкуса и самой разной градусности. Взгляд мой упал на бутылку "Кагора".