Поразмыслив немного, Андрей возразил упрямо:
– Гарантий, конечно, никаких. Однако я привык доверять своей интуиции. И до сегодняшнего дня она меня ни разу не подводила.
– Все когда-то случается в первый раз, – изрек Бабкин, затягиваясь сигаретой. – Первый поцелуй, первая любовь, первая неудача, первая затрещина, первый выстрел на поражение…
Прекрасно понимая, на что намекает старлей, Андрей тем не менее промолчал. Ему не хотелось ссориться с подчиненными. Он чувствовал, что они по-своему неплохие ребята, а уж по части оперативно-сыскной работы он пацан зеленый против них. Между тем парни медленно, но верно выживали его из отдела, открытым текстом давая понять, что он здесь чужак. Это был плохой признак. Что он мог противопоставить их многолетнему опыту, оперативной смекалке и устоявшимся милицейским традициям? Бесстрашие? Желание работать с полной отдачей? Так никто в отделе не бил баклуши, все работали на износ… Вот только за дело Лены Стрельцовой никто почему-то не хотел браться…
Глава 8
Внеплановый суицид
Жизнь Лены Стрельцовой оборвалась на рассвете. Перед тем как встать на узкий подоконник своей кухни и шагнуть вниз, она выпила чашку кофе, выкурила три сигареты и написала предсмертную записку, которую впоследствии нашли на кухонном столе. Записка была самой обыкновенной: «В моей смерти прошу никого не винить. Ухожу из жизни добровольно. Прощайте». Четкий, совсем еще детский почерк. Почти каллиграфический. Буквы ровные, ни малейшего намека на то, что человек, писавший эти страшные слова, хоть капельку волновался…
О самоубийстве в 136-е отделение милиции сообщила дворничиха. Она расчищала от снега детскую площадку перед соседним домом, как вдруг услышала странный шлепок. Словно с верхнего этажа сбросили тяжеленный мешок с картошкой. Район был не из благополучных, поэтому дворничиха ничуть не удивилась и, возмутившись чьей-то наглостью, продолжила свою монотонную работу. В какой-то мо у нее возникло дурное предчувствие, и, бросив лопату, дворничиха помчалась к месту падения злополучного мешка.
Увидев окровавленный труп, она, как ни странно, не стала плакать и кричать, а осторожно подошла к лежащей на снегу девушке. Узнав Лену, оцепенела и, по ее словам, долго простояла над трупом. Затем, оправившись от шока, медленно вошла в подъезд, позвонила в первую попавшуюся квартиру и попросила вызвать «Скорую» и милицию. «Скорая», к сожалению, не понадобилась. Усталый после бессонной ночи врач констатировал мгновенную смерть…
Пытаясь представить себе, о чем думала длинноногая Стрекоза в последние минуты, Андрей Корнилов не мог избавиться от ощущения, что именно он виноват в том, что произошло. О, если б он мог повернуть время вспять! Если бы мог, сделал бы все возможное, чтобы помочь несчастной девчонке, утратившей веру в доброту и бескорыстие людей…