Он все еще лез через народ, подставляющий ему свои спины, а в президиуме образовалась перегруппировка.
Аккурат к подходу Василия на сцене вырос парторг местной партийной ячейки Владимир Кузьмич Жихарев. Василий уперся в его кирзачи, проехал взглядом по гимнастерке, поднял глаза и столкнулся с мягким вкрадчивым взглядом парторга.
- Так-так, Василий Никанорович, - улыбаясь, сказал он, ища поддержки у зала, - А шо ж ты на председателя лезешь, когда тебе ему в ножки надо кланяться...
Василий ожидал дальнейших слов парторга, не понимая, о чем он.
- Я чей-то не уразумею, что у вас тут творится. Ведать не ведаю, какие дела творятся: один с другим гутарят, а все мимо меня.
Он поднимал голубые свои глаза на публику, присмиревшую, любующуюся этим двухметровым жеребцом породистых казачьих кровей. Много девок попортил Жихарев в станице и окрестных хуторах, да прощали ему бабы, потому как расплывались все в его присутствии и немели, словно блаженные.
- Тут ведь саботаж, товарищи! - он повернулся к Ярмошко, - Да кто вам позволил государственным имуществом распоряжаться, как своим собственным!
Василий попытался вставить, что трактора безнадежные были, мол, лучше уж один, да ходовой, но Жихарев не слушал его.
- У тебя начальник МТС - враг, - Жихарев постучал себя по лбу, - Он и в партию оттого не идет, что враг. Он и жену, кулацкую дочь, в общественную жизнь не пускает. Товарищи! - он возвел руку вперед, - Сорин и такие, как он, ваше же светлое коммунистическое завтра поганят, а вы его тут пожурить решили? Да тут, дорогой Петр Савельич, во все колокола бить надобно! И я займусь! Я завтра же этим займусь! Вы за все ответите, Петр Никанорович.
- А ведь, правда, мужики, хиба ж вы не бачите? - вскричала из угла молодая Зозулиха, - его баба свои барские харчи жрала, пока Авдотья Селезнева - царство ей небесное - сваво ребетенка. Помните в тридцать третьем? А мой брательник повесился с жинкой от голодухи, а энти вона как жируют. Им трудодни не надобны. Он же чинить нам механику поставлен, а он палки в колеса...
Жихарев радостно воскликнул:
- Ну вот! Есть ведь здравые умы среди вас, так что ж вы.
Василий закусил ус, поймав его губами, обернулся на Зозулиху. Встретился глазами с Иваном Петровичем, пришедшим на собрание позднее других. Плахов внимательно следил за происходящим. Он долго смотрел на Сорина, желая, чтоб он понял всю его солидарность. Василий натянул картуз и, обматюкав Жихарева, выскочил из избы.
Взъерошенный, душа нараспашку, он ворвался в хату, напугал сына.
- Мать где?