— Нельзя, наверное, — вздохнул отец, уловив мое возмущение. — В компетентные органы официальную надо.
— Ну как можно узнать человека по такой фотографии?
Хотя, как ни странно, мне лицо профессора показалось знакомым. Эти гладко зачесанные редеющие волосы, крупный нос, слегка нависшие брови… Ерунда какая-то, пойду спать, хоть и не поздно еще. Кто знает, что будет завтра?
Петр Степанович Вахромеев, который так безуспешно ждал звонка, вызвал своего референта Копы лова и, не успела закрыться за ним дверь кабинета, прошипел:
— Где твой чертов специалист?
Копылов испуганно огляделся по сторонам и приложил палец к губам. Вахромеев и сам понимал, что все помещения Управления прослушиваются и ни в коем случае нельзя разговаривать на опасные темы в кабинете, но не мог справиться со своей злостью.
— Конспиратор хренов! — прошипел он, но встал из-за стола и быстрым шагом покинул кабинет.
— Меня нет! — злобно кинул он привыкшей ко всему секретарше и пошагал в гараж.
Референт еле поспевал следом. В гараже они сели не в служебный «вольво» Вахромеева, а в скромные «Жигули» Копылова, — «вольво» наверняка так же напичкан электроникой, как и кабинет. Выехали на улицу, остановились в первом переулке. Вахромеев развернулся всем корпусом к референту и рявкнул:
— Что происходит?! Где этот козел? Ему дали точную наводку, оставалось только курок нажать — и куда он пропал?
Референт откашлялся, чтобы справиться с внезапно охрипшим голосом, и тихо сказал:
— Парень не отзывается. Я задействовал аварийный канал связи, а он молчит. Больше того: я следил за объектом. Он туда прошел, а обратно не вышел. А баба эта чертова пришла на встречу как ни в чем не бывало и ушла оттуда жива-здорова.
Вахромеев побагровел.
— Ты, придурок старый, зачем возле объекта светишься? На тебя выйдут — и я погорю!
— Не беспокойтесь, Петр Степаныч. — Копылов посмотрел на шефа, как на несмышленое дитя. — Конечно, я сам не лез, только камеру маленькую установил. Очень уж дело важное, сами понимаете, хотелось под контролем держать…
— Под контролем! — передразнил начальник. — Ну и где же он, твой контроль? Третья осечка! Это уже случайностью не объяснишь. Ты хоть понимаешь, что информация уже пошла в эфир? Не сегодня-завтра чертова баба увидит старика по телевизору, вспомнит все… и куда она после этого побежит? Хорошо если в милицию, там как-нибудь погасим. А если к телевизионщикам или газетчикам сунется? Да если даже в милицию пойдет, и мы сумеем пожар потушить, — ты представляешь, чего это будет стоить? И ведь не только деньгами платить придется! Придется влиянием делиться, позиции уступать!