Вахромеев понимал, что говорит лишнее, что простому, как грабли, Копылову это неинтересно и даже непонятно, но злость распирала душу, злость и страх…
Когда я выходила из ванной, позвонили в дверь.
— Кого там несет, на ночь глядя? — Мать успела раньше меня к входной двери и уже взялась за замок.
— Не открывай! — крикнула я.
— Кто там? — спросила мать, удивленно на меня оглянувшись.
Не услышав ответа, мать отошла от двери, и тут же позвонили снова.
— Нет, не разглядеть в глазок, кто там, — проворчала мать и приоткрыла дверь на цепочку.
— Зачем ты? — упрекнула я, но она не послушалась.
— Здрас-сте! — послышалось с лестницы. — Приветствую, Нина!
— Да какая я тебе Нина! рассердилась мать. — Чего ты ломишься в чужой дом так поздно?
— Да? — удивился мужской голос, судя по всему, сильно навеселе. — А разве Смоковниковы здесь не живут?
— Нет, не живут, и больше тебе скажу: по всей лестнице Смоковниковы не живут, — втолковывала мать через цепочку.
— Так что, мужик, ты не квартиру перепутал, а парадную, а может, вообще дом не тот, — поддержал ее вышедший в прихожую отец.
— Ну надо же! — удивился наш поздний визитер.
Я стояла в прихожей, и вдруг на меня снизошло озарение. Я поняла, почему лицо исчезнувшего профессора Шереметьева показалось мне знакомым. Я вспомнила, где я видела этого человека. В ту самую среду, когда мы с ненаглядным в последний раз были в теткиной квартире и он пошел в душ, в дверь неожиданно позвонили. И я открыла, потому что хотела найти еще какое-нибудь доказательство двуличности ненаглядного. Вдруг принесли бы какое-нибудь письмо или уведомление на его фамилию… Но на лестнице стоял профессор Шереметьев. То есть тогда я этого не знала. Просто пожилой, но бодрый мужчина вежливо осведомился, не это ли квартира пятнадцать?
Теткин дом был старый, и квартиры нумеровались не по порядку. Там что-то делили и перегораживали, в одни квартиры был вход со двора, в другие — с улицы… Рядом с теткиной дверью была квартира под номером четырнадцать, а теткина — не пятнадцатая, а вовсе даже девятнадцатая. А пятнадцатая находилась этажом выше, что я и объяснила вежливому мужчине, извинившись за свой внешний вид, — на мне была только рубашка ненаглядного, которая, впрочем, доходила почти до колен.
Я кинулась в свою комнату и заперла двери, чтобы никто не мешал думать. А я-то, наивная, думала, что неприятности начались в субботу! Оказывается, они начались в мой предыдущий приход в теткину квартиру — в среду. Именно тогда я совершенно случайно увидела профессора Шереметьева. И после этого кто-то послал «черного киллера». Не сразу, а в субботу, в следующий мой приход. Значит, я на правильном пути!