На высоком троне из черного дерева, инкрустированного мифрилом, восседал Темный Властелин — темная фигура причудливых изменчивых очертаний, огромная и грозная.
В памяти кольценосца промелькнуло «возвращение» — стремительный подъем из огненной бездны и — толчок, подобный пробуждению ото сна, а над ним — невыразимая сущность, казалось, поглощающая всякий свет, парализующая страхом и непреклонной, недоброй волей.
— Вот ты и появился — долго же пришлось ждать, — раздался леденящий голос.
— Слушаю, Господин.
— Это я хотел бы тебя послушать. Как успехи? Где Хранитель? Ты нашел его наконец?
— Разумеется…
— Ну?!! Снова упустили? Ты упустил!
— А кто виноват, что глупые лошади понесли, а убиенный некогда Глорфиндейл опять объявился, и в столь неподходящий момент?
— Это я и без тебя давно знаю. А вот потом? Зачем вам драконов дали? Для праздных путешествий? Гондорцев пугать?
— Похоже, что так. Разглядеть кого-то сверху, да еще если он не надевает Кольцо…
— Значит, пешком ходите!
— Но ведь вы сами приказали наступать на Гондор — кто я, чтобы нарушать приказ?
— Я тебя не для того возвращал, чтобы в войну играть, — да это, насколько я помню, и не твое амплуа, — а чтоб ты искал этого пресловутого кольценосителя!
— Ангмарец тоже мог мне приказывать…
— Ангмарца больше нет, ты давно расстался с ним!
— Сначала его еще надо было похоронить.
— О Мелькор всемогущий, какая щепетильность у Еретика! Скопище добродетелей! Ты лучше расскажи, о чем вы беседовали с Гэндальфом Белым на Пеленорской равнине?
— Обсуждали последнюю премьеру Гондорского Большого театра.
— Ну и как нашел ее бывший арбитр изящества?
— Несколько эклектичной — все же конец эпохи, декаданс…
— О, конечно, двум интеллектуалам и ценителям было о чем поговорить. Опять издеваешься?! — не выдержал Саурон. — Какой театр?! О чем вы договорились? Что он тебе наобещал? Лучше сразу скажи.
— А что я могу сказать? Вы же можете почитать мои мысли, Господин…
— Спасибо, подсказал, а то я бы ни за что не догадался. Впрочем, слишком много придется возиться, чтобы из того мусора, которым забито твое сознание, извлечь что-нибудь путное! Ты уж поведай сам, по-хорошему…
— Боюсь наскучить вам, Господин. — В голосе назгула уже явственно проглядывала ирония.
— Ах ты… дошло-таки! Майарский ублюдок! Думал, я тебе за красивые глазки кольцо давал, восхищенный твоими салонными подвигами?! Вот уж действительно, овчинка выделки не стоила! Что ты там еще задумал? Опять бунтовать? Тебе кажется, что я это так оставлю?
— Призраки не способны галлюцинировать. И что еще ты можешь со мной сделать?