– Расима, – неожиданно прозвучал из комнаты уверенный мужской голос, – если это мужчина, пусть входит, все веселее будет пить.
– Входи, – она призывно мазнула рукой по щеке юноши.
В комнате за накрытым столом сидел крупный мужчина. На его плечах Миля увидел халат, который она, обычно, давала ему и понял кому принадлежит эта вещь.
– Ну, наконец, бог послал собутыльника, – приветливо улыбнулся мужчина. – Будем знакомы – Леонид Федорович.
– Миля, – Шляфман пожал руку незнакомца и тут же поправился, – Эмиль.
– Прошу, – Леонид Федорович указал рукой на стул напротив себя, – а нашу восточную красавицу мы посадим в серединку, чтобы никому не было обидно.
Он взял со стола бутылку французского коньяка.
– Извините, Эмиль, я привык пить из большой посуды, а вы?
– Как вы, – ответил юноша, чувствуя, что место ревности занимает расположение к этому большому и шумному человеку.
Тот налил два полных бокала и чуть-чуть плеснул в рюмку хозяйки.
– Не знаю, как вы, а я не люблю пьяных женщин. Вы где трудитесь? – Спросил он, когда они выпили, и Миля, оглушенный таким количеством спиртного, схватился за вилку.
– Четвертый курс юридического, – просипел юноша сквозь еду, забившую рот.
– Даже так, – Леонид Федорович повернулся к хозяйке, – и как учится наш студент?
– Прекрасно, из него выйдет отменный юрист. Я думаю, что его место в адвакатуре. У Мили природный дар красноречия и феноменальная память. Адвокат – это лучше, чем следователь или прокурор. И тот, и другой так завалены работой, что не замечают ни рассветов, ни закатов, а защитник – человек свободный и независимый.
Леонид Федорович насмешливо хмыкнул.
– Конечно, – кивнула головой хозяйка, – относительно.
– Может быть, может быть, – задумчиво произнес Чабанов, с интересом глядя на Шляфмана.
Они пили часов до трех. Миле временами казалось, что он сидит один, а Леонид Федорович с хозяйкой уходят в спальню, но утверждать этого юноша не мог, потому что каждый раз его, засыпавшего за столом, будил громкий голос собеседника, по-прежнему что-то пившего и предлагавшего это же и молодому человеку. За вечер Шляфман все рассказал о себе и своих родителях, но не помнил об этом. Его разбудил яркий солнечный луч, падавший в окно спальни. Рядом, на широкой кровати хозяйки, тяжело стонал во сне Леонид Федорович. Миля, стараясь не задеть его, встал. Расимы Саитовны в квартире не было. Шляфман пошел на кухню и, чувствуя дурноту и легкое головокружение, поставил на плиту кофейник.
– Глупости, – раздался за его спиной голос Леонида Федоровича, – после пьянки пить кофе вредно. Мы поправим здоровье холодным шампанским. Если им не увлекаться, то все будет хорошо.