Тигр в стоге сена (Майнаев) - страница 74

Минут через тридцать их привели в воинскую часть и построили на огромной плацу. Тот час к нему со всех сторон стали сбегаться солдаты. Они, почему-то, не подходили близко, а, кружа на некотором расстоянии, лишь изредко выкрикивали:

– Тамбовские есть?

– Кто из Ташкента?

– А с Одессы корешков нет?

Несмотря на то, что среди прибывших земляков не находилось, солдаты не отходили от плаца. Такой «хоровод» удивлял Петю, но он не находил ему объяснения. Вдруг что-то произошло и солдатики смело ринулись к новобранцам. Один, подбежав к Пете, молча ухватился за рукав его пиджака.

– Ты че?– Моршанский дернулся от неожиданности.

– Отдавай мне свое тряпье. – Потребовал незнакомец.

– Это не тряпье, – Петя осторожно высвободил рукав, – а мой костюм, который я хочу отправить домой.

– Во дает! – Непонятно к кому обращаясь, закричал солдат, – зачем тебе это старье через три года? Тогда и мода-то будет другая. И не дрейфь, я тебе свою гимнастерочку дам, хочешь?

– Нет, – Петя неожиданно для себя разозлился, – я же сказал: домой отправлю.

– Не дури, – солдат потянул пиджак за ворот, пытаясь снять его с плеч Моршанского.

– Отпусти, порвешь, – Петя закрутил головой, ища защиту и только тут понял почему солдаты осмелели – рядом не было ни одного офицера.

– Хороший клифт, – раздался с другой стороны резкий голос.

Петя повернулся и увидел стоящего рядом с ними сержанта.

– Я уже забил этот пиджачок, – первый солдат встал между Петей и сержантом, – не все же тебе салаг обдирать.

– Что? – Сержант окаменел лицом и повернулся к сопернику, – Ты как, сука, с командиром разговариваешь?

– Убери руки, – Моршанский, пользуясь случаем, освободил свой пиджак.

– А ты, паскуда, – теперь сержант повернулся к Пете, – со стариком споришь? Попадешь ко мне во взвод, я из тебя домашние булочки быстро вышибу. Из сральни выходить не будешь.

Оба солдата неожиданно отошли и Петя увидел, что к ним снова направляются офицеры.

– Дурак ты, парень, – рядом раздался незнакомый голос Моршанский оглянулся и увидел стоящего около него оборванца. Засаленные галифе заменяли на нем брюки, из которых торчали худые ноги, засунутые в рваные домашние тапочки.

– Все равно все отберут и продадут, мне брат говорил, или утянут со склада. Так лучше отдать самому, все меньше врагов.

– Становись! – Раздался командирский окрик. Все бросили в сторону голоса, и Петя увидел, что половина призывников уже полураздета, лишившись даже того тряпья, в которой они пришли в часть.

– Сейчас вас поведут в баню, – офицер смотрел на замершие перед ним ряды, но Пете казалось, что он ничего не видит. – Там вас помоют и переоденут в военную форму. Ведите, – он повернулся к стоявщему рядом сержанту и медленно пошел вдоль строя.