Когда мои руки ощутили холод, я подумала, что это холод от кирпичей и от тяжелых чугунных колец, обнаруженных под клеенкой. Вот что сбило меня с толку. Ведь в первый раз я прошлась только по верхней поверхности плиты. И лишь к концу поисков додумалась обследовать ее бока.
Струя холода оказалась настолько сильной, что я сразу полезла отворять топку. Ну и перемазалась, конечно, как черт.
Это был, мне кажется, «макаров». Мы еще в школе стреляли из «макарова», и я выбивала не меньше восьмидесяти пяти. Заряжать его я тоже умела.
И вот я зарядила этот пистолет и стала расхаживать по Сонькиной квартире, играя то ли в ковбоя, то ли в гангстера. Я воображала, что сзади раздался шорох, и мгновенно оборачивалась уже со вскинутым пистолетом. Мне безумно хотелось сделать хоть один выстрел — у нашего школьного «макарова» был изумительно плавный спуск, пуля вылетала от одного намека на прикосновение, и я научилась этим пользоваться. Пистолет был все-таки тяжеловат для моей руки, и я слегка его качала вверх-вниз, стреляя при мгновенном совмещении мушки с центром мишени. Но тут я угодила в собственную ловушку. В Сонькину квартиру-то я попала через окно и убраться отсюда могла только в вороньем виде. А как унести пистолет с коробками патронов? В клюве? Даже если хватит силенок — меня же собьет камнем любой мальчишка, увидевший это странное зрелище. Так что оставалось спрятать находку на прежнее место, дождаться во дворе Соню и умудриться вынуть оружие незаметно и спрятать уже в ее присутствии.
Мы договорились, что она придет к пяти. Без трех пять я вылетела из окна, в пустой подворотне перекинулась и кротко села ее ждать.
Прождала до шести.
Сонька пришла совершенно невменяемая.
— Ну, что еще случилось? — спросила я.
— Таня Бочкун пропала. Уже третий день дома не ночевала, — взволнованно сказала Соня. — Я бы таких родителей стреляла! Собственными руками!
Оказалось — мать сгоряча выгнала из дому двенадцатилетнюю дочку из-за какой-то ерунды — то ли немытого пола, то ли немытой посуды, вспомнив при этом и прошлые грехи, вроде двойки по литературе и потерянного кошелька с десятью рублями. Девочка, видно, была упрямая, и мать с этим упрямством уже сталкивалась, потому и сорвалась на скандал.
Она подняла тревогу только на следующий день — была уверена, что дочка ушла ночевать к бабушке. Но у бабушки Таня не появлялась. Тогда начались бестолковые поиски — у подружек, давным-давно проживающих на дачах, у дальних родственников, к которым девчонку приходилось затаскивать в гости под страхом репрессий. Наконец, обессилевшая мать оставила заявление в милиции и побрела в школу — искать классного руководителя. Как будто Сонька могла хоть чем-то помочь!