Феликс презрительно бросил фотографии в общую кучу и повернулся ко мне:
- Что нового? Я замялся. Меня смущало присутствие посторонних.
- Как тебе сказать... - начал я. - Помнишь, у тебя за шкафом стояла раньше такая раскладушка, она еще жива?
Феликс радостно хлопнул меня по спине:
- Опять тебя Нинка выгнала? Ну хоть на этот раз окончательно?
Я укоризненно посмотрел на него. Все-таки есть что-то неприличное в том, что жена выставляет тебя за дверь.
- А, ерунда! - Феликс - холостяк с большим опытом. Он говорит, что женится на той, которая объяснит ему, зачем вообще надо жениться. - Вот тебе ключ, где что лежит, ты знаешь. Будешь в городе, купи какой-нибудь жратвы.
Из комнаты Громова я вышел, унося с собой два убеждения. Первое: мужская дружба - великая вещь. И второе: сероглазого стажера отдали стажироваться не туда, куда следовало.
Навстречу мне по коридору шла, тяжело ступая, секретарша редактора Нора Яковлевна. Это не женщина, а дворец. Посторонние, попав к нам впервые, принимают ее за начальство. Она пережила одиннадцать главных редакторов, но говорят, тридцать пять лет iазад это была стройная тихая девочка.
- Максимов, - сказала она мне, слегка отдуваясь, - я тебя ищу по всей редакции. Третий раз звонит какой-то гражданин. Иди в приемную, он ждет у телефона.
Это, конечно, был Кригер.
- Мой мальчик, мы как-то недоговорили с тобой утром. Я тебя случайно не разбудил?
В голосе его была тревога.
- Нет, что вы, все в порядке, Эрнст Теодорович, - ответил я, прикидывая, как бы это поделикатней сказать ему, чтобы он больше не звонил по тому телефону.
- Так ты можешь ко мне приехать? В письме я не стал всего писать, а с тех пор выяснилось, что дело гораздо хуже. Гораздо хуже! Мне нужно, чтобы ты приехал немедленно. Я могу на тебя положиться?
Я подумал, что его выражения так же архаичны, как он сам.
- Можете, Эрнст Теодорович. Вы дома?
- Да, да! Все время дома. Разве только спущусь за газетами. Жду тебя!
Я потел в свой кабинет, сел за стол и еще раз перечитал письмо Кригера:
"Мой мальчик! Я надеюсь на твою помощь. Один из моих бывших учеников (ты знаешь, я теперь на пенсии, но кое-кто из ребят меня навещает) попал, кажется, в дурную компанию. Ужасно, потому что это школьник, сын вполне приличных и интеллигентных родителей, весьма одаренный молодой человек. Я хорошо знаю его и вначале даже отказывался верить, но факты убедили меня. Боюсь, здесь дело не обошлось без каких-то весьма и весьма нехороших людей. Если ты и твоя газета сможете помочь, это будет святое дело. Подробности расскажу при встрече. Позвони мне, мой мальчик".