- Проходи, - учтиво, как метрдотель дорогого ресторана, произнес Илларион, отступая к стене.
Мещеряков вошел в квартиру. Илларион принял плащ, спрятал его в шкаф.
- Хочу помыть руки.
- Пожалуйста, проходи, где туалет известно - прямо, затем направо.
- Ты это чего, Илларион? - осведомился Мещеряков.
- Я пригласил тебя в гости. Чувствуй себя как дома, любой твой будет удовлетворен.
Мещеряков глянул на стол и присвистнул:
- А я привез бутылку коньяка!
- Коньяк у меня есть, но бутылку приму. Тем более, что ты должен.
- Я тебе? - изумился Андрей.
- Память у вас, товарищ полковник, стала девичьей. Три недели назад вы мне проспорили бутылку...
- Я тебе ее и привез.
- Значит, с памятью полный порядок?
- Честно говоря, я не помню, - Мещеряков наморщил лоб, затем взглянул на стол. Там было два прибора. - Илларион, все это мы должны съесть вдвоем?
- Если хочешь, можем кого-нибудь пригласить.
- Нет, не хочу. Кстати, я голоден, как койот.
- Это хорошо. Люблю смотреть, как люди поглощают пищу.
- Тебе не жалко?
- Я же для тебя старался.
Когда Мещеряков помыл руки и подошел к столу, Илларион отодвинул стул.
- Присаживайтесь, товарищ полковник. Думаю, вы будете пить коньяк.
- Да-да, коньяк, - Мещеряков выбрал самый дорогой напиток из стоявших на столе.
- Ну, тогда поехали. Может, для начала виски или водки - самой простой? У меня в холодильнике есть, держу специально для сантехников.
- Нет, что ты, как можно! Разве что потом...
- Ты имеешь в виду, Андрей, когда все это выпьем? Мещеряков кивнул и сглотнул слюну. Над столом и в гостиной витали настолько ароматные запахи, что слюна, заполняющая рот, даже мешала языку двигаться.
- Садись.
Мужчины без разговоров занялись тем, что стояло на столе. Илларион то и дело подливал своему другу в бокал коньяк, себе - охлажденный чай, замаскированный под виски. Пили они "на равных". Постепенно лицо полковника Мещерякова становилось все довольнее, а на влажных, поблескивающих губах то и дело появлялась сладкая улыбка. Так бывает у мужчин, когда выпивка, еда, а самое главное, компания и атмосфера приятны, когда ничто не раздражает и ничто не волнует.
- Илларион, в честь чего такой праздник?
- Андрей, не все же в жизни - серые будни. Иногда хочется расслабиться, встретиться с другом, посмотреть ему в глаза, услышать его голос, посидеть.
Мещеряков чувствовал, Илларион что-то недоговаривает, немного хитрит. Но эта хитрость не вызвала подозрений, она была по-детски наивной и безобидной.
- А сейчас горячее.
На большом блюде Илларион принес дымящееся печеное мясо, вилку с двумя зубьями и большой нож с длинным сверкающим лезвием.