Илларион повернул голову, посмотрел на экран.
- Ты разве не знал? - перехватил взгляд друга Мещеряков. - Собрались, решают, что ждет Россию в следующем столетии.
- Погоди, Андрей, дай послушать.
На экране после планов заседания возник холл и Борис Аркадьевич Галкин вместе со своим отпрыском. Галкин отвечал на вопросы, его сын кстати и не кстати произносил одну и ту же фразу. Темные стекла очков иногда зловеще вспыхивали, отражая лампы подсветки.
- Ну и мразь! - выдавил из себя Илларион.
- Ты кого имеешь в виду, старшего или младшего?
- По-моему, они стоят друг друга.
- Да уж, - сказал полковник ГРУ Мещеряков, - яблоко от яблони далеко не падает. Ты сам любишь это повторять.
- Потому что в этой фразе есть правда, - сказал Илларион.
Он уже все понял. Он просчитал действия Галкина-старшего. Тот сейчас вытягивает своего сына, создавая ему безупречное алиби.
- Ничего невозможно этим людям сделать. Представляешь, Илларион, ничего! Ни генпрокуратура, ни ФСБ - никто не может противостоять хозяевам жизни. Они кормят всех - и выборы финансируют, и людям повыше деньги дают, и первую семью государства содержат. И самое интересное, что даже имея на руках факты, этим людям ничего не сделаешь!
- Так уж и ничего? - выдавил из себя Илларион.
- Пойми, ничего. Они от кого угодно откупятся, от государства, от любой спецслужбы, от любого человека. А кто против них, того уберут.
- Ты уверен, Андрей?
- Конечно! Правильно ты сделал, что решил больше не дергаться и смирился.
- Наверное, правильно, - буркнул Илларион, наливая себе "виски", почти половину стакана. Затем залпом выпил, тряхнул головой. - Может, кофе? спросил он, досматривая сюжет до конца. - Это где они сейчас?
- Можно подумать, ты не знаешь! Ты же все Подмосковье изъездил, пешком исходил со спиннингами или с ружьем.
- Так это там?
- Конечно.
- Как ты думаешь, охраняется этот объект серьезно?
- Не знаю. При желании туда можно попасть, особенно с моими документами, самодовольно произнес полковник ГРУ.
Илларион помрачнел. Но вдруг его губы сложились в странную улыбку, в которой чувствовались и презрение, и ненависть. Но полковник Мещеряков этой улыбки не видел, Мещеряков сидел к нему спиной, но заметил, что пальцы правой руки Забродова сжались в кулак так сильно, что даже кожа на косточках стала белой.
- Ты, может, мне нальешь?
- Да, конечно, налью! Сколько будет это мероприятие продолжаться?
- О чем это ты? - спросил Мещеряков.
- Симпозиум, конференция по поводу судьбы России в следующем столетии?
- Не судьбы страны, а бизнеса.