"...сегодня на шоссе, ведущем в Шереметьево, - вещал корреспондент, - уже не увидишь ни одной "жрицы любви". То ли испугались, то ли правоохранительные органы постарались? Сегодня на этой оживленной трассе милиционеров стоит больше, чем в лучшие времена стояло проституток..."
- Это он правильно ментов проститутками обозвал, - хохотнул Толик.
А дальше пошел рассказ о том, как джип "мерседес" насмерть переехал двух проституток, а третью покалечил так, что она попала в реанимацию.
"...теперь не утихает спор... - продолжал журналист, - джип принадлежит сыну олигарха Галкину Аркадию. Сам Аркадий утверждает, что машину у него угнали. Погибшие девушки до сих пор не опознаны, скорее всего, они приехали в Москву издалека..."
Одна за другой на экране возникли фотографии, найденные в квартире, которую снимал Яшка Клещ для своих девчонок.
- Твою мать! - только и воскликнул Толик Копоть. - Это ж его бабы! - и он бросил взгляд на мирно посапывающего Яшку Клеща. Он хоть и слышал всю историю из уст самого Яшки, но в телевизионной версии событий главным являлось то, что за рулем джипа сидел сын олигарха. Это кардинально меняло расклад.
- Вот так да! - воодушевился мастер "золотые руки", слесарь по разборке краденых автомашин, - я с двумя из этих баб трахался.
- Не ты один.
"...Следствию предстоит выяснить, - вклинился в разговор тележурналист, правду говорит Аркадий Галкин или же таким способом хочет спастись от правосудия. Во всяком случае, у его отца, олигарха Бориса Галкина, возникли крупные неприятности..."
На экране возникла картинка. Съемки велись из салона машины. Ночная дорога, пляшущий свет фар... Затем послышался визг тормозов, и свет ударил в бесконечную темноту, растворившись в ней.
"...машину обнаружили неподалеку от места происшествия, в кювете..."
Тут же показали и джип на штрафной площадке, снятый с достаточно большого расстояния. У репортеpa с собой оказалось из мелких лишь двадцать долларов. Сотку отдавать за то, чтобы пропустили на штрафную площадку, было жалко, а сдачи у милиционеров не нашлось.
- Вляпался Клещ, - сказал слесарь, особо приближенный к хозяину. Двое других права голоса не имели, они лишь работали, но в доле от проданных запчастей не участвовали. Они были чем-то вроде мебели или инструментов в этом доме. При них могли говорить о чем угодно, зная, что те распространяться не станут. При определенном роде занятий становишься нем как рыба.
- Почему вляпался? - осторожно спросил Толик. - Он же их не переезжал?
- Ясное дело, что не он. Но наверняка рядом с ними стоял. Теперь его, поди, ищут.