– Думаешь, мама не видела, какими глазами ты на девчонку смотрел?
Страх перед родительницей заставлял братьев говорить шепотом и посекундно оглядываться.
– Пошли посмотрим.
Братья крались по двору, словно воры, забравшиеся в чужую усадьбу.
– Мама, мама!..
Розарий, в котором гулял сквозняк, встретил их шелестом плотных листьев розовых кустов. Приторный, сладковатый запах почти целиком выветрился, в розарии было непривычно прохладно и свежо.
Григорий прикрыл дверцу. Уже с самого порога братья заметили, что люк открыт настежь.
– Точно, там! – проговорил Илья, приложив палец к губам.
Братья прислушались. Они замерли в позах школьников, забравшихся в чужой сад и заслышавших шаги сторожа. Лишь только ветер чуть позванивал стеклами, да журчала вода из неплотно прикрытого крана.
Илья первым набрался смелости заглянуть в подземелье. Но свет внизу был погашен, и что там делается, понять было невозможно. Что-то неподвижное белело внизу. Когда глаза немного привыкли к темноте, он понял, что это женское тело.
"Зарубила-таки!” – подумал Илья, но вслух высказывать свою догадку побоялся.
Илья с Григорием спустились вниз, на этот раз ступая, вопреки обыкновению, тихо. А когда зажгли свет, то ойкнули в один голос и бросились к распростертой на бетонном полу матери.
– Жива, жива… – бормотал Илья, прикладывая пальцы к сонной артерии.
Пульс был вполне сносным, женщина дышала, хотя поверхностно и неровно.
– Сейчас, мама, мы сейчас… – суетился Григорий в поисках холодной воды.
– За нашатырем дуй, – закричал Илья.
– Где я его возьму?
– В аптечке, в микроавтобусе.
Григорий бросился наверх. Вернулся ок быстро, словно выскочил в розарий, развернулся на каблуке и снова нырнул в люк. Между указательным и средним пальцем он сжимал стеклянную ампулу. Григорий не утруждал себя поисками носового платка, раздавил стеклянный цилиндрик прямо в пальцах, порезав кожу. Нашатырь смешивался с кровью, резкий запах распространился в подземелье.
Вырезубова неровно вздохнула, дернулась и открыла глаза. Сперва она не замечала своих сыновей, видела лишь светлеющий прямоугольник люка и лестницу, уходящую в звездное небо. В первый момент женщина подумала, что умерла и теперь ей предстоит путь в замогильный мир. Две капли нашатыря, смешанного с кровью, сорвались с пальцев Григория и упали ей на шею.
Женщина медленно подняла голову и посмотрела на сыновей. Вспомнила, что произошло, сообразила, что земная жизнь продолжается.
– Кто вас так, мама? – поправляя на лбу матери седую прядь, сочувственно поинтересовался Илья. Вырезубова зло оттолкнула заботливую руку.