— Ты был жутко внимателен к ней. Даже подносил книги до ее дома. Говорил, они слишком тяжелы для такой малютки, как она. Черт, она на три дюйма выше меня!
— Да, но ты-то всегда предпочитала носить свои книги сама. Для тебя это было что-то вроде утверждения твоей эмансипации или чего-то там еще. К тому же Милли симпатяга. Так почему не относиться к ней с симпатией?
В глазах Трейси вспыхнуло возмущение:
— Так почему бы тебе не переехать к ней? Уверена, она была бы в восторге.
— Я сейчас живу с еще более симпатичной леди, — мягко возразил он.
Трейси хотелось сделать вид, что слова Дуга не тронули ее, но ничего не могла поделать с горячей волной удовольствия, пробежавшей по спине. Дьявол его побери! Ей хотелось услышать такое от него. Она, может быть, и не желала заполучить его обратно, но жаждала, чтобы он хотел ее, а это никуда не годилось. Совсем ни к чему.
Она нахмурилась: что за причудливые мысли приходят ей в голову в последние дни?
— Теперь у тебя есть работа. Пора подумать о собственном угле.
— Ты не против, если мы перенесем решение этого вопроса на после обеда? — усмехнулся он с огоньком в глазах. — Я предвкушал эти бифштексы целый день.
— Ты купил бифштексы, шампанское и розы? — недоверчиво спросила Трейси. Такой обед не только был неоправданно роскошным для ее бюджета, но и намекал на что-то, к чему она никак не была готова. Несмотря на излишнюю активность ее гормонов, она была предрасположена лишь к сдерживанию, а не к соблазнению.
— Ну, есть же повод.
— Как я поняла, у тебя не так уж много денег.
— Один хороший обед не разорит меня. Ты собираешься есть в своей униформе или все же переоденешься? — Он обаятельно улыбнулся. — Не то чтобы она не была привлекательной, нет.
Она прекрасно выявляет твои очаровательные формы. Просто пятна кетчупа на ней не очень-то гармонируют с прожилками горчицы.
— С каких это пор ты стал экспертом в подборе цветов и одежды? Мне уже доложили о твоем модном костюме и шелковом галстуке. Как мне помнится, во время нашей семейной жизни твоим любимым нарядом были старые, заляпанные краской шорты из отрезанных джинсов и мешковатая желтая рубашка, которую ты стирал вместе со своими темно-синими носками.
— Самая шикарная рубашка, которая когда-либо была у меня, — с нескрываемой грустью отозвался он. — Все еще не могу поверить, что ты использовала ее как половую тряпку.
— Я бы нашла применение и отрезанным джинсам, если бы ты не припрятал их. Где, черт побери, ты их прятал?
— Ни за что не скажу. Мне этот тайник может понадобиться снова.
— Тебе недолго здесь оставаться, так что ты не успеешь им воспользоваться, — напомнила она ему, хотя в ее голосе не было никакой уверенности. Нетрудно было догадаться почему.