– Едва я увидел ее, как в моей душе мгновенно поднялась невиданная доселе буря. Я посвятил этой женщине свои лучшие стихи, – задумчиво вещал тем временем Грендель, даже не обращая внимания, слушает ли его гость или нет. – Я видел чудное виденье… Прекрасно, не правда ли?
Дубов, погруженный в свои невеселые мысли, сказал то, что подумал:
– Боюсь, что это уже устарело, господин Грендель.
Господин Грендель надулся, нахохлился. Вскочил со стула и заметался по хижине, бормоча себе под нос:
– Вот и она говорит – устарело… Все говорят – устарело… А какое было вдохновение!
Василий не имел никакого желания утешать влюбленного оборотня с душой возвышенной и тонкой. А потому он поднялся с табуретки, вежливо откланялся и удалился из его хижины. Хотя, похоже, хозяин этого даже и не заметил.
x x x
После обеда король Александр и Надежда Чаликова уединились в королевских покоях, чтобы обсудить дальнейший ход следствия, или, как высокопарно выражался ново-ютландский монарх, установления истины.
– Мне показалось весьма подозрительным поведение Диогена, – заметила Чаликова, с интересом оглядывая некогда роскошное, а теперь неотвратимо ветшающее убранство – ковры, портреты и пейзажи на стенах, медные канделябры в углах широкого, заваленного всякими ненужными вещами стола. Прямо на бумагах спал Уильям, подергивая во сне хвостом.
– Да, таким я его никогда не видел, – как-то неопределенно заметил король. – Но хладнокровный убийца, да еще людоед, не стал бы себя так выдавать.
– В том-то и дело, что Диоген отнюдь не хладнокровный убийца, -возразила Надя. – Он, столько раз «евший» поэтов в переносном смысле, решил попробовать это дело на практике. И вот теперь страдает угрызениями совести. Или несварением желудка.
– Ну, Наденька, тут уж вы малость хватили, – вздохнул король.
– Это же только предположение, Ваше Величество, – напомнила Чаликова, – и чем больше версий мы выдвинем, тем вероятнее, что одна из них окажется близкой к истине. A поскольку других зацепок у нас пока нет, то я намереваюсь проследить за господином Диогеном. Кажется, он проживает в бочке?
– Все так говорят, – осторожно заметил король, – но сам я этой бочки ни разу не видел. – Тут в дверь постучали. – Заходите! – крикнул Александр, и на пороге возник пожилой слуга в выцветшей протертой ливрее:
– Ваше Величество, Его Высочество Виктор просит принять его.
– Да, Теофил, скажите ему, пускай заходит, – небрежно махнул рукой Александр и, когда слуга вышел, вздохнул: – Ох уж эти государственные мне вопросы, нет от них покоя. – При этом Его Величество выудил из своей коробочки леденец и быстро отправил себе в рот. – Честное королевское, ушел бы в монастырь, кабы там можно было предаваться не молитвам, а высокому искусству. Хорошо, хоть племянничек согласился хозяйственными делами заняться.