x x x
Князь Григорий уже собрался было покинуть свой кабинет и отправиться в главную кремлевскую залу, где у него была назначена встреча с делегацией деревенских старост, однако в этот момент к нему без предварительного доклада ворвался начальник его тайного приказа. Такое случалось крайне редко и свидетельствовало о том, что произошло нечто чрезвычайное.
– Ну, чего еще стряслось? – недовольно покосился князь на барона Альберта.
– Ваша Светлость, ужасное происшествие, – чуть не с порога зачастил барон. – Только что пришла весть, что над нашей северной заставой пролетал ковер-самолет, и пушкари-стражи границы его сбили!
– Ну и что же тут ужасного? – удивился князь Григорий. – Правильно сделали. Никому не дозволено безнаказанно нарушать небесные пределы моего княжества!
Однако Альберт не разделял оптимизма своего повелителя:
– На ковре летел знаменитый на Востоке кудесник Сулейман по поручениям Багдадского султана Аль-Гусейна.
– Да, нехорошо получилось, – нахмурился князь Григорий. – И что же, почтенный Сулейман погиб?
– Какое там! – махнул рукой Альберт. – Жив-здоров, токмо зело сердит был. И Вашу Светлость бранил на чем свет стоит. Наши пушкари хотели его посадить в холодный погреб, дабы остудился, а тот обратился в едкий пар и улетучился. А следом за ним поднялся ковер-самолет и улетел неведомо куда.
– Даже и не знаю, что делать, – задумался князь. – С одной стороны, стражи поступили правильно, а с другой не хотелось бы портить отношения с нашим дорогим другом Аль-Гусейном. Придется отправить ему послание, а заодно чем-то умаслить.
– Чем? – уныло вздохнул Альберт. – У него же злата и адамантов полны закрома.
– Значит, пошлем ему наших девушек для гарема, – решил князь Григорий. – Эдак с десяток.
– Как? – удивился Альберт. – Наших, белопущенских девушек – и для гарема?!
– Наших белопущенских девушек, – отчеканивая каждое слово, повторил князь Григорий. И, прищурившись, пристально уставился на барона: – A ведь вы, Альберт, родом кислоярец…
– Я не кислоярец, я – упырь! – вырвалось у барона.
– Ну тогда и выполняйте, что вам князь велит.
– Да не пойдут они, – уныло протянул Альберт.
– Не пойдут, говоришь? – хмыкнул князь. – A мы их спрашивать и не будем. У нас ведь кажется, имеется свой лиходей и душегуб, вот его и запряги на это дело.
– Слушаюсь! – радостно приосанился барон.
– Ну ладно, все у тебя?
– Все, Ваша Светлость.
– Тогда свободен. И не забудь усилить охрану всех амбаров и оружейных хранилищ. A двадцать первого амбара – особливо!
x x x
Грендель брел по болотной тропинке и пытался вспомнить вдохновенные строчки, которые только что записал пером выпи на клочке пергамента, да позабыл на столе у себя в хижине. В отличие от своего вечного соперника Беовульфа, бедный поэт не имел возможности поднести к ногам возлюбленной золотых перстней и породистых щенков. Единственное, чем он мог завоевать сердце Прекрасной Дамы – это вдохновенные стихи, льющиеся бурным потоком из любящей души.