– Давно. Я после тебя пришла. Я каждый год здесь лежу. У меня слабое сердце… Меня зовут Бекки… – Она говорила спокойно, словно речь шла не о больнице и болезнях, а о пребывании на курорте.
К вечеру они знали друг о друге все. Бекки с восхищением смотрела на Джин:
– Ты должна найти Стива! Вы же любите друг друга!
– Пойми, я ничего о нем не знаю, кроме имени! И он обо мне ничего.
– Но почему?
– Если бы Стив не уехал неожиданно, мы, наверно, поговорили бы… Но тогда мне было все равно, откуда он и что делает.
– Ты и сейчас его любишь?
– Я всегда буду любить его.
– И он?
– Не знаю. Может быть, он забыл.
– Не говори так! У вас будет ребенок. Вы непременно встретитесь и поженитесь!
Бекки, как и Джин, исполнилось восемнадцать, но она не тешила себя любовью ни теперь, ни в будущем – она была больна. Это внушала ей сестра Сандра. Бекки и сама знала: она больна, ее удел – жить старой девой. Одни в ее положении озлоблялись на весь мир, другие становились восторженно доброжелательными, радующимися чужому счастью. Как она.
– Ты будешь счастливой! – повторяла Бекки. – В тебе есть что-то… я не могу объяснить. Но ты будешь счастливой, непременно будешь. Возьми тогда меня к себе! Я буду ухаживать за твоими детьми, это я смогу…
Впервые с тех пор, как уехала от Фрэнка, Джин смеялась.
– Я серьезно! – Бекки тоже засмеялась. – Мне ведь нельзя делать ничего тяжелого. Когда сестра выйдет за скрягу соседа, тот не позволит давать мне деньги, и я должна буду зарабатывать на жизнь сама.
Сестра Бекки Сандра работала горничной в отеле «Морской лев». От нее Бекки знала десятки историй из жизни кинозвезд и рассказывала их Джин с таким азартом, будто сама все видела и слышала.
Джин поправлялась. В те часы, когда они с Бекки не разговаривали. Джин задумывалась о будущем. Она уже знала, что беременность сохранена, время для аборта упущено – да и денег на него нет, – значит, у нее будет ребенок. До рождения ребенка оставалось больше полугода. Этот срок представлялся ей то необычно коротким, то очень длинным, а жизнь, которая начнется потом, настолько неправдоподобной, что Джин даже не пыталась вообразить ее, Ее пугало более близкое время, поджидающее за порогом больницы. В кафе Терезы она не вернется. Для такой работы она слишком слаба, да и одно воспоминание о кровати за ширмой заставляло вздрагивать.
И вот наконец ей сказали, что она здорова и может покинуть больницу.
– Прощай, – сказала Бекки.
– Почему «прощай»? Разве ты не будешь ухаживать за моими детьми?
– То была шутка.
– Значит, ты шутила, что меня ждут богатство и счастье?