Она не знала, сколько прошло времени. Над ней стояла Агата, испуганно дергая за руку.
– Ты чего? Что это с тобой?
Джин смотрела воспаленными глазами.
– Врача надо! – определила Агата. – Страховка у тебя есть?
– Нет…
– Тогда придется платить. А то еще умрешь здесь.
Джин удивилась: она не собиралась умирать. Лишь подумала, что Терезе придется искать другую уборщицу. И другую официантку идя официанта вместо Герберта, которого Джин так никогда и не видела.
– Деньги в сумке, – сказала она.
Агата взяла деньги и ушла. Вернулась с врачом. Тот долго выслушивал Джин и наконец изрек:
– Пневмония. Надо серьезно лечиться. – Он оглядел пустынную комнату, сложенную ширму у стены и вздохнул. – Хорошо бы в больничных условиях…
Агата сказала:
– У нее денег нет. – И потише еще что-то.
Врач выписал рецепты. После его ухода Агата принесла из аптеки лекарства и шприц. Сказала, что уколы будет делать сама. Успокоила Джин:
– Не горюй. Еще радоваться будешь – от такой температуры непременно выкинешь!
Джин не радовалась и не огорчалась. Ей хотелось закрыть глаза и очутиться на ферме, в своей комнате. Ей становилось все хуже. Она понимала, что обуза для Агаты, и решила: если в ближайшие дни не наступит улучшения, напишет Фрэнку.
Еще через день Агата явилась веселая.
– Ну и везет же тебе! Сейчас доставлю в больницу.
Джин не спрашивала, как удалось это устроить. Агата помогла ей одеться. У дома ждала машина, и через десять минут они были в приемном покое.
Агате тоже повезло: она избавилась от больной квартирантки. Сдав Джин дежурному врачу. Агата позвонила из телефонной кабины своему другу и сообщила приятную новость:
– Я отправила ее в больницу!.. Нашелся болван, который заплатил…
Придешь?.. Бегу!
Джин лежала на прохладной простыне, укрытая одеялом в прохладном пододеяльнике. Ей было плохо. Она понимала, что уже не успеет заработать достаточной для оплаты аборта суммы, но думала об этом отвлеченно, словно не о себе, а о другом человеке. Иногда представлялось, что доктор ошибся – она не беременна. Или что был выкидыш, но от нее скрыли, чтобы не волновать. Но и к этой мысли Джин оставалась безучастной. Она засыпала и просыпалась.
Вокруг все было тихо, чисто, и она, успокоенная, засыпала снова.
Она не знала, сколько прошло дней, но однажды, окончательно очнувшись, обнаружила, что в палате есть еще живая душа – молодая девушка. Где-нибудь на улице, в толпе, Джин не обратила бы на нее внимания, но девушка была первой, кого она увидела, придя в сознание, и Джин знала, что запомнит ее навсегда.
– Я давно здесь? – спросила Джин.