Корс Кант удивился:
– Любовь? Конечно, я ее люблю, но женитьба тут при чем? Наш союз немыслим.
– Союз? Тут ты прав. О каком союзе можно говорить, когда ты – придворный бард, а она – вышивальщица.
Парень испуганно закрыл рот рукой, словно боялся проговориться. «Погоди, я тебя как-нибудь в покер играть научу», – мысленно ухмыльнулся Питер.
Судя потому, как повел себя бард после намека Питера на разницу в их с Анлоддой социальном положении, девушка была не так проста, и уж никак не служанка, если придворный бард Камланна так переживал из-за «союза». Служанка так первоклассно не владела бы боевыми искусствами. За служанкой не стал бы охотиться пусть небольшой, но до зубов вооруженный отряд убийц. Ну разве что только они планировали похитить ее, а не убить? Питер отложил «файл» с этими данными в сторону и решил рискнуть и копнуть чуть глубже.
– Ты ведь им не был нужен, сынок, а? Они охотились за Анлоддой, да?
– Ну…
– Засада была. Они ждали, что она проскачет по этой дороге. Ну а если всех троих прикончила Анлодда, значит, тебе ни одного не осталось. Верно?
– Ну…
– Знаешь, эти бабы.., у них о любви такие понятия… – крякнул Питер. – Нет, она, конечно, понимает, что ты бард, а не воин, но, видно, ей хотелось, чтобы ты все-таки показал, на что способен. Ну, чтобы выказал себя героем, смекаешь?
«Ага, Питер, а тем, чего ты не знаешь о женщинах, можно набить…»
– Но…
Питер поскреб подбородок и попытался почувствовать себя таким же умудренным, каким хотел казаться.
– Чтобы ты пошел на какую-нибудь жертву ради нее, Корс Кант. Защитил бы от кого-то. Ну, чтобы ты повел себя храбро, отчаянно.
«Хорош совет, дружище, нечего сказать. Ты сам ему так свято следовал, что в итоге за десять лет сменил двадцать три подружки!»
– Ну…
– Сынок, да ей просто нужно за что-то в тебя влюбиться, понимаешь?
– Да? Но как я смог бы ее защитить от кого-то? Слово «ее» он произнес излишне подобострастно. «Да, парень, если она та, за кого ее принимаю я, то это тебя надо от нее защищать».
– Да сколько хочешь случаев пожертвовать собой, – пробурчал Питер. Ему нужно было остаться одному, как следует все обдумать, решить, как вести разговор с Моргаузой, если та раскроется. Ему нужно срочно избавиться от мальчишки, даже если, свернув разговор, он нанесет тому смертельную обиду. Получится – стоит попробовать это на Моргаузе.
– Ты же бард, верно? Так пойди и сочини для нее песню. А теперь иди. У меня нога жутко болит от той раны, что я получил… – Он беспомощно прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить то, чего и не знал.
– На горе Бадона?