Брокхерст вдруг сообразил, что он стал объектом внимания всех. Глаза его в страхе расширились.
– Нет! Я… Подождите! Иштван! – он полуподнялся, вскидывая руку, словно защищаясь от удара. – Я не… Нет! Не надо. Нее…
Это последнее было произнесено, когда его руки вдруг взлетели к его же горлу и приняли с силой душить его.
– Иээх…ууу… эээ….
Он упал спиной на лестницу и принялся неистово кататься туда-сюда.
– Иштван, – начал колеблясь, Хиггенс, – обыкновенно я не стал бы вмешиваться, но тебе не кажется, что сперва надо выслушать, что он хочет сказать?
– Но я ничего не делаю, – моргнул Иштван с видом оскорбленной невинности.
Глаза мои метнули взгляд в другой конец мезонина. Танда пригнулась там, закрыв глаза. Она, казалось душила невидимую личность на полу перед собой. С запаздалым пониманием я начал все больше и больше ценить тонкости работы тренированного убийцы.
– Ты ничего не делаешь? – завизжал Хиггенс. – Ну так сделай что-нибудь! Он же умирает!
С миг я думал, что это нелепое заявление снова ввергнет Иштвана в приступ смеха, но на сей раз этого не случилось.
– Ах, – вздохнул он. – Все это так запутанно. Да, я полагаю, ты прав.
Он щелкнул пальцами, и Брокхерст перестал метаться и опять начал дышать, делая длинные неровные вздохи.
– Вот, старик, – предложил Ааз. – Хлебни малость вина.
Он предложил Брокхерсту наполненный до краев графин и бес принялся с благодарностью пить большими глотками.
– Ааз, – строго сказал Иштван, – я думаю, что ты с нами не честен.
– Я? – невиннно переспросил Ааз.
– Даже ты не мог бы вызвать без помощи столько безобразий. Так откуда же они происходят?
Он закрыл глаза и на мгновение обратил лицо к потолку.
– А-а! – вдруг провозгласил он. – Вот оно.
С другого конца мезонина раздался крик, и невидимые руки подняли Танду в поле зрения.
– Хиггенс! – воскликнул Иштван. – Еще один! Ну и ну, день полон сюрпризов.
Танда хранила молчание, когда ее левитировали к стулу на одном уровне с другими.
– Посмотрим теперь, – пробормотал про себя Иштван. – Не упустили ли мы еще кого.
Я почувствовал внезапное давление невидимых сил и понял, что следующим буду я. Я отчаянно попытался придумать личину, но единственное, что пришло мне в голову, это Глип…поэтому его-то я и попробовал.
– Дракон! – воскликнул Брокхерст, когда я появился в поле зрения.
– Глип! – заявил я, отчаянно вращая глазами.
– О, ну это уже чересчур, – надулся Иштван. – Я хочу видеть с кем имею дело.
Он рассеянно взмахнул рукой и личины исчезли…все до одной. Я стал собой, Квингли стал Квингли, Танда стала Тандой, бесы стали бесами, а девол – деволом. Ааз, конечно, остался Аазом. На личины явно объявили мораторий….большинством голосов одного – Иштвана.