Дивлюсь я жавшим вина: как скончались»
А нам оставили живую воду.
Но лучше этого слова Абу-Новаса:
Оставь упрекать меня — упрёк подстрекает,
Тем самым меня лечи, что было болезнью.
О жёлтое! Горести не сходят на двор его,
Коснись оно камня, он узнал бы веселье.
Оно поднялось в кувшине — ночь была тёмная —
И в комнате засиял лучей его жемчуг.
Оно обошло мужей, которым покорён рок,
И им посылает он лишь то, что желают.
В руках оно девушки, одетой, как юноша:
В неё влюблены зараз сын Лота и блудник.
Скажи притязающим на знанье: «Запомнили
Вы нечто, но многое от вас ещё скрыто»,
Но лучше всего слова Ибн аль-Мутазза:
[689]Аллах, напои Джезиру, где тень дерева густа,
И пусть будет Дейр-Абдун обильным залит дождём.
Как часто меня будили к утреннему питью
На самой заре, когда рой птиц не взлетал ещё.
Молящихся голоса монахов в монастыре,
Что в рубищах чёрных плачут горестно на заре.
Как много средь них прекрасных обликов, чьи глаза
Истомой подведены и веки опущены.
Ходили они ко мне, прикрывшись рубахой тьмы
И шаг ускоряя от боязни, с опаскою.
И щеку им подстилал свою на дороге я
Униженно и влачил подол по следам своим.
И месяц блистал нам светом — чуть нас не выдал он,