Он отлично понял, что хотел сказать чиновник: Контора не имеет официальных претензий к Белову, а что касается его личных трений со своим фээсбэшным куратором – тут он должен разбираться сам. Фактически Зорин снова устранился, оставил Сашу с Введенским один на один.
Виктор Петрович пристально взглянул на Белова и с укоризной покачал головой. Порывшись в своем кейсе, Зорин протянул Саше кожаную папку с золотой монограммой.
– Я разморозил твои бумаги по Фонду, – важно и даже слегка торжественно сообщил он. – Получишь о-о-огромные льготы по импорту!
Саша не стал скрывать скептической усмешки.
– Спасибо, – он взял папку и небрежно сунул ее подмышку. – Все равно надо от кого-то зависеть. А то… – он выразительно чиркнул большим пальцем по горлу, – чик – и все!
– А ты наглец, Александр, – холодно прищурился Зорин.
– Ладно, Виктор Петрович, – Белов протянул ему руку, – и на том спасибо.
Румяное солнце скатывалось к далекой горной гряде. Его косые лучи отбрасывали на разбитый, утопающий в грязи проселок длинные тени от подернутых первой нежной зеленью тополей.
По обочине дороги медленно и трудно ковылял изможденный и израненный Володя Каверин.
Вид его был ужасен. Обгоревшая и растерзанная одежда болталась на нем клочьями, окровавленная правая рука висела безжизненной плетью, а левой он сжимал толстую суковатую палку, которую использовал на манер костыля. Простреленную левую ногу, обмотанную почерневшим от запекшейся крови тряпьем, он держал согнутой и двигался вперед только с помощью здоровой ноги и зажатой под мышкой палки.
Его остановившийся, неживой взгляд был направлен вперед. Где-то там, в восьмидесяти километрах отсюда, должен был находиться блокпост федералов. Преодолеть весь этот путь в своем нынешнем состоянии Каверину вряд ли бы удалось – и он прекрасно понимал это. Каждое движение приносило ему новые страдания, с каждым шагом неумолимо таяли остатки его сил. Фактически он был обречен. И, тем не менее, он упрямо двигался вперед – туда, где только и было возможно спасение.
Вдруг сзади послышался шум мощного мотора. Встретить на этом глухом проселке машину – это было невероятной удачей. Или неудачей – в зависимости от того, кто в ней ехал. В любом случае это был шанс. Глаза Каверина ожили, в них вспыхнула надежда. Он остановился и, не поворачиваясь к машине, выкинул в сторону руку. Низко свесив голову, он ждал – спасения или смерти.
Обдав Володю сизым облаком выхлопных газов, рядом с ним остановился армейский бэтээр.
– Эй, братишка, ты русский? – окликнул его с брони розовощекий молоденький сержант в защитной бандане.