Ходу до ближайшей деревни было с полдня. Из-за снега. Дадхъянч получил возможность изобрести способ доказательства своей необходимости для этих людей. Чтобы получить кров и еду. Лечить он не умел. Предстоящего по судьбе не знал. Оставалось только развлекать слушателей байками о приключениях богов. Со всеми подробностями. Которых, должно быть, не знали и сами боги. Впрочем, им и не нужно было это знать.
Молодой риши забрался в снежную нехожень. Каждый шаг его вторжения равнина принимала с боем. Хлюпал расплавленный снег. Равнина втягивала в себя человека, изматывая и угнетая его. Словно цветь-охотник, завлекавший крошечного мотылька в смертоносную пучину своего хищного покоя. Чтобы сожрать пришельца, сомкнув над жертвой лепестки.
Дадхъянч отдышался. Его снова подпекал жар. Дадхъянч подумал, что он рано ушёл из дому. Не окрепнув как следует после болезни. Он поднял глаза на бескрайнюю снеговую пустошь и двинулся дальше. Разгребать пожиравшую его топь.
Прорываясь из тишины, вдруг налетел ветер. Сырой и пахучий. Пахнувший талым снегом. Его пьяная развольня одуряла Дадхъянча. Риши опустил голову. Ветер зашевелил равнину, подняв снежный разметай. Началась буря. Настоящая буря! Дадхъянч пятился, кутаясь в отвороты козьей меховины. Одежда не спасала. Мокрым снегом залепило лицо. Дадхъянч клонился всё ниже и ниже, пока совсем не припал на колени и не зарылся в снег лицом.
Дадхъянч не догадывался, что, едва дух арийца угнетён, на свет появляется демон. Всегда. Кто-нибудь из их гнусной камарильи.
Дадхъянч этого не знал. И он увидел демона, оторвав взгляд от снега. Посреди бешеного раздува снежных брызг стоял человек и смотрел на муки молодого риши. Человек этот вовсе не совпадал с образом демона, каким его обычно видят глаза арийца. Он рядился в белую одежду и в белую кожу. Во внешнее совпадение с «благородными». И всё-таки его благолепие не совпадало с ними. Демона выдавали глаза. Их пучило, распирало уродство.
Дадхъянч сразу понял, что это демон. Такие, как он, обитают в невидимом для «благородных» пространстве, в пространстве как бы собственного сознания и мышления арийцев. Как бы собственного. Они говорят «мы», причисляя себя к светоносным потомкам Ману, они любят эту игру в «своих». Молодой риши распознал «тень».
— Помочь? — спросил даса. «Не пользуйся помощью демона ни в большом, ни в малом. Иначе сам станешь демоном,» — сложил в мыслях Дадхъянч. Он теперь тоже создавал правила. Для самого себя. Как это делал Трита для других. Правила, которые не противоречили рите и даже не перезвучивали закон, а всего лишь добавляли ему новых сочных красок.