— Далеко отсюда твой дом?
— У меня больше нет дома.
— У человека должен быть дом. Обязательно.
Индра сел рядом и обнял девушку за плечи.
— Почему же обязательно? — спросил он. — А если нам придётся искать другую землю для расселения? Долго идти? Может, мы в пути состаримся, какой уж тут дом?
— Человек, у которого нет дома, душою неприкаян.
— Откуда ты знаешь?
— Видела таких. Вот хотя бы тебя взять.
— И что я?
— Куда тебя судьба ведёт? Где твоё место на этой земле?
— Не знаю.
— Вот видишь, — вздохнула девушка. — Каждая дорога должна кончаться домом. Иначе жизнь лишена смысла.
— Ты говоришь, как перезревшая матрия. Насмотревшись на веку всякого.
Ратри прикоснулась щекой к его плечу:
— Может быть, ты сам того не ведая уже на пути к своей вершине.
— А впереди меня идёт слава, как сегодня сказал твой отец.
— Если так, то тебе лучше не отставать от неё.
— Это я тоже сегодня уже слышал.
— А он сказал, куда тебе следует идти?
— Нет. Твой отец хочет убедиться, что я сам сделаю правильный выбор.
— В таком случае ступай к бхригам — не ошибёшься.
— К бхригам?
— Да, это всего в одном дне пути отсюда. На закат.
Индра догадался, почему Ратри указала ему на деревню жрецов огня, затворников— бхригов. У них он пробыл бы до весны, не меньше. Близко от Ратри и не на виду у сиддхов.
— Чем они так привлекательны?
— Бхриги посвящены в великие тайны. Только, в отличие от нас, не спешат со своими тайнами расставаться. Но если ты добьёшься расположения бхригов, можешь смело поворачивать в Амаравати. Следующим твоим завоеванием станет уже город всех племён.
Индра задумался.
— Пусть будут бхриги. И хватит об этом. Это наш последний вечер, а мы тратим время на пустые разговоры.
— Последний?
— Разве я не сказал тебе, что ухожу?
— Сказал, — прошептала девушка, медленно погружаясь в негу их телесного соприкосновения. В Ратри ещё что-то восставало против того, что сейчас должно было произойти. Не Индра был тому виной, а его скорое исчезновение, ниспровергавшее логику их сближения. Прорыв к этой близости. Для Ратри их соитие являлось священным действием, многообязывающим ко всему дальнейшему. Самой высшей точкой человеческого сближения было для девушки то, к чему они сейчас подходили. Уход Индры превращал это достижение в иллюзию.
С другой стороны, ни на какие серьёзные воплощения в деревне сиддхов их любовь претендовать не могла. Индра здесь был чужим, не посвящённым по обряду, хотя и представителем высшего сословия. Потому его удаление шло только на руку дочери вождя. Чтобы не создавать конфликт вокруг их взаимной симпатии.