Пусть ветром улетит далеко от дерева зловещая птица…
(Ригведа. Мандала I, 29)
В тесном окутке хижины, завешенном облезлыми и пыльными шкурами, было душно. Дасу перевернулся с боку на бок. Не дышалось. Воздух спекло и продушило жаром томящегося очага. Раскалённые камни съедали остатки живого, пригодного для дыхания воздуха. Месиво горячей пыли, воспалённого пахла камней и телесной душины плавящихся рядом тел мутило демона. Он поднялся, собрал в кучу свои обноски и тронул полог обвислых шкур.
— Вы ещё живы? — спросил Дасу у разомлевших скотников. — А то воняет так, будто кто-то подох.
Старый вайша, грязный и скользкий, как подкоряжный сом, приоткрыл глаза:
— Воняет разве? А мы принюхались, не замечаем. Если об этом не думать, то незаметно.
Демон переступил через лежащих.
— Лучше об этом не думать, — добавил скотник.
— Не проще ли отворить окно?
Вопрос поставил вайшу в тупик. Его размякшие мозги потревожило умственное напряжение.
— Что ты сказал про окно? — переспросил скотник.
«Да, — изрёк про себя раздражённый Дасу, — для того чтобы делать этому народу зло, нужно быть к нему равнодушным, а я его ненавижу. Мне труднее».
Дасу вышел из хижины, и мягкий покой зимней Антарикши умиротворил его дух. Широко и свободно легла у подножия Меру горная долина. Под равнодушным величием каменных громад, под разгулом пьяных от зимы небес.
Зима была мягкой, недвижимой; всё её действо творилось только в небесах, но в обманчивой безмятежности происходящего различался затаённый бунт. Демон чувствовал под ногами странную возбуждённость земной стихии. Напоминавшую боль. Что-то происходило. Что-то должно было произойти. Но что? Если б он знал! В великом котле перемен уже варилась новая судьба и этих гор и этого народа. Но какая?
По стене хижины полз паук. Дасу ковырнул ногтем шкурку пересохшего всколыша. Паук почему-то привлёк внимание демона. «Как притягательна дрянь!» — вспыхнуло в его сознании. "Вот то великое свойство тамаса-отрицания, которое неподвластно логике. Уродство притягательно. И даже не само уродство, а воплощённое в нём разрушение ." «Тамас поместил разрушение далеко не в каждую мерзость, а только в избранные существа», — говорил себе демон, разглядывая маленькое мохнатое чудовище.
Паук хотел убежать, но Дасу преградил ему путь ладонью. Насекомое недолго раздумывая перенесло зацепистые лапки на мягкую кожу препятствия. Заволновало ладонь колючими цапками и побежало вверх по руке Дасу. «Отвращение вызывает такие же сильные чувства, как и удовольствие, — сказал себе демон. — Ну где твои кусаки? Соедини свой яд с моей кровью, — посмотрим, что из этого получится.» Демон придавил пальцем волнистую спинку своего пленника, и паук сделал то, о чём его просили …