— Кто же тогда Индра? — возник в разговоре риши. Затаённый в своём переосмыслении попутчика.
— Тот, кто сводит Быка с просветителем. Они несводимы. Без его рассудительности и воли. Он не может принять ни одну из сторон, ибо тогда кто-то из них потеряет значение.
— А кто такой Бык?
— Различие Проводника, воплощённое в телесное действие. Он воин действием. Назовём его Проходчиком, ибо он проходит все преграды, выносимые судьбой поперёк моей тропы. Он идёт за мной, чтобы создать слияние осуществимости с предопределением. Его можно не отличить от простого животного коровьей породы, если он удаляется от просветителя. Но на то и существует Индра, чтобы не дать им разбрестись в разные стороны.
— Человек Знающий и Человек Умеющий в едином обличий, носимом твоё имя, — отозвался Дадхъянч. — Признаться, я представлял ваши отношения по-другому.
Риши свернулся намокшим комком слабосилия. Нет, буря была не его страстью. Слишком много воды вылилось на него, слишком пронзительный и холодный ветер толкал его в спину. Всё было слишком. И тут глаза Дадхъянча загорелись:
— Ты сказал — круг? Круг, похожий на роговицу глаза? Но ведь это и есть…
— Я вижу, буря и тебе на пользу.
Мудреца качало. От усталости и от просветительских потрясений. И хотя покой Дадхъянч принимал только как бесполезную приправу к опреснённому безделием уму, с него уже хватило бури. Теперь риши сдавался слабости.
— Тебе нужна буря? Чтобы помножить силы просветителя и Быка? — спросил он. — Я знаю, где её взять при ясном небе. Эту бурю рождает сома.
Индра с любопытством посмотрел на риши.
— Да, сома, — повторил Дадхъянч, — если ты не побоишься гнева богов.
* * *
Ветер снесло куда-то далеко вперёд. Он умчался рвать и клочить травяную постель равнины.
В сумеречной размазне дождя и грязи брели молчаливые, усталые, продрогшие и голодные путники. Они уже так долго молчали, что, привыкнув к своему молчанию, сочли бы странным снова открыть рты. И всё-таки Дадхъянч не выдержал:
— Где же эта деревня?
Индра высунул голову из-под плаща и осмотрелся. За десятком шагов от путников во все стороны расползалась мгла.
— Должно быть, уже вечер, — предположил воин. — Если вечер, то нам пора бы добраться.
— Есть на этом пути какие-нибудь приметы?
— Камни. Как и везде.
— Что-то я не примечал ни одного камня, — вздохнул Дадхъянч.
Индра тоже нигде не видел камней. Давно уже. Так давно, что это разбудило его запоздалое беспокойство.
— Вероятно, мы потеряли дорогу, — безжалостно предположил кшатрий.
— Давно?
— Не настолько, чтобы завтра очутиться в Амаравати.