– Не знаю, должно быть, не меньше пятнадцати лет. – Старик наморщил лоб и, силясь припомнить, продолжал:
– Примерно в тысяча девятьсот двенадцатом году я отправился в научную экспедицию...
– Значит, вы ничего не знаете о великой европейской войне? Да, он ничего этого не знал. Он с недоверием слушал рассказы Сабатье и, видимо, не чувствовал к ним большого интереса.
– Да, не менее пятнадцати лет. Я заблудился в лесу, гоняясь за редкостной бабочкой. Совершенно неизвестный вид «мертвой головы».
И ученый подробнейшим образом описал все особенности насекомого.
– За все эти годы мне так и не удалось встретить второго экземпляра, – сказал он с неподдельной печалью.
Для него эта бабочка была важнее, чем все события, потрясавшие мир за последние пятнадцать лет. Он забыл свое имя, но не забыл, какого цвета была переднекрайняя жилка на внешнем крыле бабочки.
– Я долго искал моих спутников, конечно, и они меня. Они, наверно, решили, что я съеден зверями или что меня проглотила змея. Но я уцелел, как видите. Вы – первые люди, каких я вижу.
– От такого страшилища, как он, вероятно, все звери бежали! – сказал по-английски Джон. – Ему надо придать более человеческий вид.
– Вы были женаты? – продолжал расспросы Сабатье.
– Не помню... Кажется, что да, – продолжал Морель после долгой паузы. – Я вспоминаю в своей жизни женщину, которую я любил. Да, женщина... Но я не знаю, была это моя жена или мать. Наука и занятия настолько меня съели...
– Поглотили, – поправил Сабатье.
– Да, проглотили, что я уже не могу припомнить, как жил на свете.
– Но города вы представляете себе?
Старик, неопределенно разведя руками вокруг, кратко ответил:
– Шум.
– Неужто уши ваши помнят дольше, чем глаза? – удивился Джон и, подойдя к старику, спросил:
– Не разрешите ли вы мне вас остричь?
– Стричь?
Джон взял прядь его волос и показал пальцами, как стрижет парикмахер.
– Снять ваши волосы, – пояснил и Сабатье по-французски. Старик не отвечал ни да ни нет. Ему было безразлично.
– Молчание – знак согласия. – Джон взял маленькие ножницы с рабочего стола и, усадив старика на самодельную табуретку, принялся стричь бороду и волосы на голове.
Окончив, Джон остался чрезвычайно доволен своей работой, хотя ему пришлось немало потрудиться: густые, свалявшиеся, как войлок, грязные волосы старика было трудно резать маленькими ножницами.
– Отлично. Я пройду в лагерь, возьму запасную палатку и сошью нашему старику костюм. К тому же нам надо как-нибудь окрестить его. Ведь он человек ученый, профессор. Кратко это будет «Фессор». Фес-сор – очень хорошая фамилия.