– Вот вам студенты! Просто мышление питекантропа.
– Вы в этом… вполне уверены? - не без невинного ехидства выкатил веселые рыжие глаза бритоголовый профессор и огромной волосатой рукой взял бутылку коньяку; и, посопев, живо толкнул локтем молчаливо сидевшего Никиту. - Ну а вы как полагаете на этот счет, товарищ студент? Как вам точка зрения однокашника?
– Я?.. - отрывисто спросил Никита, краснея от неожиданности вопроса. - Да. А что?
Василий Иванович вскинул подбородок, забарабанил пальцами по краю стола, недоверчиво поинтересовался:
– А вы, позвольте узнать, из какого института? Что-то я вас в коридорах не видывал.
– Из Ленинграда.
– Чудесно. Значит, и там процветает подобное? Совсем обрадовали, пре-екрасно! - Василий Иванович откинулся на стуле. - Значит, и там?
– Какое же "подобное"? - сказал Никита, испытывая вдруг раздражение и против своей скованности и против профессора, его тяжелого и самолюбивого взгляда. - Ведь надо знать, чтобы утверждать это. Почему вы говорите "подобное"?..
– Вот, вот, - шумно засопел бритоголовый, локтем подталкивая Никиту. - Жмите, жмите. Не стесняйтесь!
В это время возникло какое-то движение за дверью, оттуда донесся простуженный голос Валерия: "Проходите, проходите!" - и затем в сопровождении его длинной фигуры - без пиджака, горло повязано бинтом, галстук распущен - в столовую вошли двое запоздалых гостей, возле порога остановились с тем беспокойно-привыкающим выражением, какое бывает, когда входят из потемок на яркий свет.
– Алешенька! Дина… Ка-акие же вы молодцы, голубчики! - раздался громкий, почти режущий радостью возглас Грекова. - Нет, нет! Нас не забывает молодежь, не забывает!.. Спасибо, спасибо! Какие же вы молодцы! - Греков вскочил как-то чересчур возбужденно, суетливо, и при каждом его возгласе растерянность, даже испуг проступали на белом полном лице Ольги Сергеевны.
– Прошу, проходите, дорогие, занимайте же места! Вот, знакомьтесь… это Алексей. Его милая, как видите, прелестная жена Дина! - громко говорил Греков, простирая к ним руки, пытаясь по-стариковки шутить, и в этой его суетливости, в жестах его чувствовался неестественный восторг. - Садитесь же, садитесь!
"Это тот Алексей, в комнате которого я живу? - подумал Никита. - Тот, о котором говорил Валерий? Он, кажется, мой двоюродный брат?"
– Садитесь, родные, обрадовали, обрадовали нас!..
Темноволосый парень, плотный, в неловко сидевшем на нем спортивном костюме, туго распираемом квадратными плечами, с грубовато загорелым, до цыганской смуглости лицом, коротко-вежливо пожал протянутую руку Ольги Сергеевны, мельком глянул на гостей, со сдержанностью поздоровался со всеми: