– Начался Юго-Запад, Никита, новый район, - сказал, не оборачиваясь, Алексей. - Не похоже на Замоскворечье, верно?
"Зачем он мне это показывает?" - подумал Никита и почти равнодушно, мельком посмотрел на однообразные, неуклюжие квадраты белых, с узкими балкончиками домов, на те же пульсирующие толпы народа на тротуарах, на жаркий и широкий, как площадь, разделенный пыльными тополями, проспект, по которому в завывающем, тесно сбитом потоке двигалась их машина, и устало откинулся на сиденье, изнеможенный жарой, духотой, слабо пытаясь понять и не понимая, зачем он согласился ехать куда-то на Юго-Запад вместе с Алексеем и его учеником, хотя ему было все равно, куда ехать, и он не мог бы дать себе отчет в том, что сейчас для него имело значение, так как не имело значения многое, что раньше было осмысленно логичным и прочным, а теперь только соизмеримым с прежним.
И может быть, поэтому ему непонятно было и раздражало волнение Олега Геннадьевича, и почему-то не хотелось видеть его влажные на затылке светлые волосы, уже тронутые нитями седины, его красную подбритую шею, видеть его суетливые рывки полнеющими покатыми плечами и этот испуганный взгляд в сторону Алексея при скрежете скоростей.
"Неужели это так важно… то, что он делает? - подумал Никита. - Неужели это так ему нужно?"
– Руль! - вдруг сказал Алексей и наклонился, выровнял руль одной рукой. - Не кидай его, черт возьми, как автомат! Ты не в атаку идешь. Выбери одно направление и не виляй. Спокойно.
– Да, да, Алеша, - сконфуженно пробормотал Олег Геннадьевич. - Я так буду. Все время забываю. Ты командуй, Алеша.
Алексей сказал:
– Попробуй без команд. - И, помолчав, усмехнулся. - Знаешь, Олег, что я вспомнил? Ночную атаку немцев на "Красном Октябре". Вспомнил вот, не знаю почему. Ты со взводом стоял справа от меня. В стыке с ротой капитана Сероштана.
– Разве? - спросил Олег Геннадьевич, не отрывая внимания от жарко блещущего под солнцем ветрового стекла. - Ты говоришь, капитана Сероштана?
– Да, мы занимали оборону на границе с цехом номер четыре. Возле баррикад из металлолома. Немцы пошли ночью. Холод был, замерзала смазка на автоматах. Мы услышали, как они запутались в проволоке, и закричали. Тогда была почти рукопашная. Помнишь?
– Да, вспоминаю… Кажется, перед Новым годом. А, Алеша?
– Ну вот. А после ты пришел с флягой спирта. У какого-то убитого немца взял. Прекрасный был спирт! По-моему, авиационный.
– Я? С флягой спирта? - восторженно изумился Олег Геннадьевич. - Взял у какого-то убитого немца?
– Помнишь, сидели в блиндаже, пили спирт, а ты еще о какой-то Тане говорил, однокласснице, что ли. Она писала тебе. Забыл тебя спросить, Олег. Давно хотел… Твою жену Таней зовут?