Адъютант его превосходительства (Болгарин, Северский) - страница 6

– Ну, здравствуй, Павел!

И тут Кольцова озарило: да это же Петр Тимофеевич! Петр Тимофеевич Фролов! Павел радостно шагнул ему навстречу…

И опять память вернула Кольцова в былые, далекие, тревожные, дни, когда, расстреляв мятежный «Очаков», царские власти напустили на Севас­тополь своих ищеек. Те денно и нощно рыскали по усмиренному городу, вы­нюхивая и высматривая повсюду ускользнувших от расправы бунтовщиков.

В одну из ночей Павел проснулся от чьего-то сдержанного стона. Возле плотно зашторенного окна стоял таз с водой, рядом лежали ножницы и пучки лечебной травы. Мать бинтовала руку и плечо бессильно привалившемуся к стене темноволосому мужчине. Когда Павел с любопытством посмотрел на не­го, он тут же натолкнулся на пристальный, цепкий взгляд светло-серых глаз. Мужчина морщился. Но, поймав мальчишечий взгляд, улыбнулся и под­мигнул Павлу. А глаза его продолжали оставаться неспокойными, страдающи­ми.

Мать сказала Павлу, что Петр Тимофеевич пока поживет у них в темной боковушке-чулане. Летом там спал Павел, а зимой держали всякую хо­зяйственную утварь. И еще мать строгонастрого наказала, что никто не должен знать о человеке, который будет теперь жить у них.

Фролов отлеживался в боковушке, и вскоре Павел стал проводить там все свободное время, слушая его рассказы об «Очакове», о товарищах – рабочих доков и еще о многом-многом другом…

Как же изменился Петр Тимофеевич с тех пор! Лицо потемнело, осуну­лось, грудь впала, спина ссутулилась. Лишь в глазах еще резче обозначи­лась все та же, прежняя, дерзновенная решительность.

Они крепко обнялись. Петр Тимофеевич перехватил взгляд Кольцова.

– Что, постарел?.. Война, понимаешь, не красит. – Он развел руками и перешел на деловито-серьезный тон: – Ну, садись, рассказывай, как жи­вешь? Как здоровье?

– Здоровье?.. Здоров, Петр Тимофеевич!

– Ты ведь недавно из госпиталя?

– Заштопали как следует. Не врачи, а прямо ткачи. – Кольцов улыбнул­ся, присел возле стола. – В госпитале мне сказали, что звонили из Киева, спрашивали. Никак не мог придумать, кто бы это мог интересоваться моей персоной…

Осторожным, незаметным взглядом Фролов тоже изучал Павла. Сколько ему лет? Двадцать пять, должно быть! Не больше! А выглядит значительно стар­ше. Френч со стоячим воротником, безукоризненная выправка. Подтянут, ши­рок в плечах…

Кольцов положил на стол предписание и вопросительно взглянул на Фро­лова. В предписании значилось: «Краскома тов. Кольцова Павла Андреевича откомандировать в город Киев в распоряжение особого отдела ВУЧК».

– Тебя что-то смущает? – спросил Фролов.