– Коннор работает в юридической фирме или на правительство? – спросил Ноллер. – У него есть своя практика?
Кортни закусила губу. Она не разбиралась в юриспруденции, и если, не дай Бог, допустит ошибку, Ноллер тут же поймет это.
– Иногда он.., э.., представляет клиентов, таких, как.., как Национальное общественное телевидение, – медленно сказала она, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о юристах.
– Так, значит, он работает в шоу-бизнесе? – ухватился Ноллер. – У него есть какие-нибудь знаменитые клиенты? Какое дело было наиболее интересным и важным для него?
– Он.., а.., заключил контракт между НОТ и Сайнед Холлерэн, ирландской исполнительницей народных песен, – сказала Кортни. По крайней мере эта область была ей знакома. Она была ассистентом режиссера в фильме-концерте Холлерэн и изумительного флейтиста. – Ему было очень интересно. Нам обоим было интересно.
Коннор выглядел озадаченным.
– Извините, но я совершенно ничего об этом не помню.
У нее сердце разрывалось: он выглядел таким печальным, таким беспомощным. Кортни постаралась взять себя в руки. Конечно, он не помнит. Этого никогда не было! Но она не смела ничего сказать ему: Уилсон Ноллер стоял рядом.
– Никогда не слышал о Сайнед Холлерэн, – извинился Ноллер. – Я крайне редко смотрю телевизор.
Кортни облегченно вздохнула. То, что Ноллер почти ничего не знал о НОТ, было ей только на руку.
В комнату вошла медсестра и сделала знак доктору, он последовал за ней.
– Кортни, я хочу, чтобы вы знали, я сделаю все, чтобы помочь вам, – тихо сказал Ноллер. – Я прослежу, чтобы страховая компания Мередита оплатила больничный счет, и я настаиваю на том, чтобы взять на себя все ваши расходы, пока вы остаетесь в городе.
– А Сара? Как вы знаете, сейчас о ней заботится миссис Мейсон… – Кортни глубоко вздохнула. – Вы не поверите мне, но я уже люблю ее. Я не хочу потерять ее.
– Моя дорогая, вы ни в коем случае ее не потеряете. Документы будут оформляться, как и планировалось. Вы и Коннор получите вашу девочку.
Доктор Стэндиш вернулся в комнату с медсестрой и двумя санитарами.
– Мы отвезем его на обследование, – сообщил он.
У Коннора страшно болела голова, его тошнило от любого движения. Но больше всего его мучило то, что он совершенно ничего не помнил. Он уныло посмотрел на Кортни, следившую за ним полными слез глазами.
Их взгляды встретились.
Вдруг Кортни проскользнула между санитарами и встала рядом с каталкой.
– Коннор, все будет хорошо, – пылко сказала она, прижав его ладонь к своим губам. – Я люблю тебя!
Слова вырвались непроизвольно, будто сами собой. Неужели ее так увлекла роль любящей жены, что она точно угадала, что должна сказать в данный момент?