Коннор выдавил слабую улыбку. Ее слова как бальзам согрели его душу и изгнали глубокое отчаяние, угрожавшее поглотить его. В конце концов, он не одинок, утешал он себя. У него есть любящая жена и ребенок.
– Ты будешь здесь, когда я вернусь? – прошептал он, только сейчас понимая, как ему повезло, что есть человек, который любит его, которому он по-настоящему дорог. А если бы ему пришлось пройти через это испытание одному?
– Конечно, я буду здесь. – Кортни наклонилась и поцеловала его в щеку.
Коннор протянул руку и погладил ее мягкие волосы.
– Я рад. – Он успокоился и, желая утешить ее, сказал:
– Не волнуйся, Кортни. Все будет в порядке.
Кортни улыбалась ему, пока его не вывезли из палаты. Потом она спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
Неделя после автокатастрофы была самой страшной в жизни Кортни. Она постоянно лгала, хотя прежде испытывала отвращение к обману. Она рисковала, хотя до этого всегда стремилась к безопасности и спокойствию. Ее жизнь стала одним сплошным противоречием – и никогда не была такой.., замечательной!
Коннор думал, что она его жена, и хотел, чтобы она все время проводила с ним. Его лицо светлело, когда она была рядом, он был таким любящим, предупредительным, заботливым. Они пользовались тем, что в больнице были свободные часы посещений, и проводили все дни и большую часть вечеров вместе. Сара почти всегда была с ними, и они по очереди кормили ее. Кортни была убеждена, что он заботится о ребенке с таким же наслаждением, как и она сама. Он гордо показывал девочку медсестрам, называя ее своей дочкой.
Его амнезия оставалась загадкой. За несколько дней многосторонних исследований и наблюдений врачи не смогли найти ее причину. Никаких повреждений мозга обнаружено не было. Его общая память осталась прекрасной: он сохранил все свои интеллектуальные способности и мог общаться с окружающими как все обычные люди. Его физическое здоровье тоже не пострадало, даже головные боли прекратились.
Поскольку повреждение мозга было исключено, доктор Аммон, нейропсихиатр, обследовавший Коннора, предложил другую теорию.
Он считал, что у Коннора избирательная амнезия, расщепление личности, состояние, спровоцированное ударом по голове, при котором долго подавляемые эмоции временно отключили перегруженное сознание.
Когда он изложил все это Кортни и Уилсону Ноллеру, их глаза остекленели от длинной, полной специальных терминов речи доктора.
– Прекратите свою научную болтовню и объясните по-человечески, – рявкнул Ноллер.
– Когда происходит расщепление личности, сознание частично отключается, – объяснил доктор, обращаясь к Кортни и игнорируя замечание Ноллера. – Это непроизвольное временное психологическое бегство от реальности. В этом случае я считаю, что катализатором послужило то, что вы удочерили девочку. Мечта иметь ребенка наконец осуществилась, но не через его собственную сексуальную потенцию. Это подтверждается тем фактом, что, когда мистер Коннор пришел в сознание и ему напомнили о ребенке, он спросил свою жену, родила ли она.