Тосана некоторое время сидел молча, перебирал бусы коричневыми сухощавыми пальцами, потом сказал:
– Еване – сирота. Мать-отец у нее утонули. Хорошая девушка. Мне племянница будет. Обижать ее нельзя…
– Разве я ее обидел? – удивился Гурий.
– Нет, ты хороший парень. Думаю, и дальше будешь хороший. Я твой лук видел. Не понравился он мне. Принеси, и я покажу, как правильно лук делать.
Гурий принес лук и стрелы. Тосана потрогал тетиву, примерил стрелу и покачал головой:
– Шибко плохой лук. Из такого кошку бить только…
– А я белку стрелял, – сказал Гурий.
– Мимо?
– Бывало, что и мимо летела стрела, – признался парень.
– Давай смотри, как делать хороший лук, – Тосана, мешая родные слова с русскими, принялся объяснять молодому охотнику, как выбирать материал для лука, как и из чего делать тетиву, выстругивать стрелы. Для какого зверя какие нужны наконечники.
Олени неслись быстро, и за какой-нибудь час Никифор отмахал почти половину пути. Как заправский ясовейnote 38, он сидел на нартах с левой стороны, крепко держал вожжу от передового оленя-быка, а в другой руке – хорей, шест, которым погоняют оленей. Лаврушка молча горбился в задке. Но чем ближе подъезжали к городу, тем он становился беспокойнее. Наконец подал голос:
– Што за корысть тебе меня везти к воеводе?
Никифор молчал.
– Награды не получишь. А мои дружки вам за меня отомстят!
На Никифора и это не подействовало.
– Пожгут зимовье и коч ваш пожгут. Смолевый, хорошо гореть будет.
Холмогорец невозмутимо дергал вожжу и взмахивал хореем.
– Вы по весне уйдете, а я останусь. Мне тут жить. Жонка у меня, хозяйство. Воевода плетьми измочалит, в железа закует, в Тобольск отправит в воровской приказ. А за што? Вам-то ведь я зла не сделал! Хватит и того, што ты избил меня. За науку спасибо… – Лаврушка помолчал. – Пожалел бы…
Наконец Никифор отозвался:
– Отпусти тя – завтра же со своей шайкой налетишь! Как воронье нападете! Знаем таких. Не-е-ет, воеводе сдать – надежнее. Будут пытать тя… Друзей своих выдашь…
– Так им и выдал! – зло огрызнулся Лаврушка. – Слушай, холмогорец, отпусти, Христа ради. Ко мне заедем – угощу на славу. С собой бочонок вина дам. Вот те крест!
– Мы в походе в чужедальних местах не пьем. Вино нам ни к чему.
– Ну тогда денег. Сколь есть – все отдам!
– На што нам воровские деньги?
– Ну чего, чего тебе надобно? Экой ты непокладистый! Неужто вы все такие, двинские?
– Все. Отпущу тебя – как перед товарищами ответ держать буду?
– Скажи – я упросил, – у Лаврушки появилась надежда. – Ни разу ваше зимовье не потревожу! Вот те крест, святая икона! Зарок даю.