– Как, мороженый парень? Руки-ноги целы? – весело спросил он.
– Целы! – улыбнулся Гурий. – Пойдем в избу. Тосана вошел, а Еване осталась возле нарт и с любопытством рассматривала зимовье – избушку, амбар на курьих ножках, баню под деревом. Гурий вышел из избы к ней. Еване спросила:
– Зачем вам столько чумов? – она показала на постройки. – Раз, два, три…
Похоже было, что она училась русскому языку у дяди. Гурий удивился этому и стал объяснять:
– Это – амбар. Тут мы храним мясо, рыбу. А это баня. В ней мы моемся,
– он показал, как моются. Еване кивнула.
– А мы моемся так, – она сломала наст, взяла горсть снега и сделала вид, что трет им лицо. – У нас бани нет… – и расхохоталась, видимо, представив, как моются русские в бане.
– Пойдем, покажу тебе коч, – предложил Гурий. По пути к речке он сказал Еване, что скоро пойдет домой, на Двину, что ему очень хотелось поймать здесь черного соболя, но не удалось.
– Черный соболь? – спросила девушка. – Они попадаются очень мало… совсем ничего… Я знаю место, где живет Черный Соболь. Его самого я не видела, видела шерсть на сучьях. Он оставил… Это не шибко далеко отсюда. А это что? – спросила она, увидев судно. – Такая большая лодка? Ваша?
– Наша. Называется – коч. Понимаешь? Коч!
– Понимаю. Коч…
Гурий стал объяснять устройство коча, рассказал про парус, весла, руль, говорил о том, что при сжатии льдов судно выходит на поверхность и потому не гибнет.
– Хороший коч, – заметила Еване.
Гурий умолк, влюбленно посмотрел на девушку. Она опустила взгляд, стоя в настороженной, выжидательной позе.
– Пойдем со мной в Холмогоры! – предложил он.
– В Хол-мо-го-ры? Это далеко?
– Далеко. Сюда мы шли все лето.
– Там большие деревянные чумы, да?
– Там много изб. Пойдем, а? Я возьму тебя в жены. Ты согласишься? Я так люблю тебя! Ты мне сразу… поглянулась, еще зимой, когда я обморозился…
Еване вспыхнула, посмотрела на него и, вздохнув, покачала головой;
– И ты мне поглянулся. Но… ехать не могу. У меня дядя Тосана, тетя Санэ. Как я их оставлю? Я тут – дома. И ты оставайся…
Гурий долго молчал, смотрел на реку. Он много думал о том, что высказал сейчас Еване. Девушка была очень хороша собой, приветлива, и он ее по-настоящему любил. Но у него и раньше не было уверенности в том, что она может покинуть родные места и поехать с ним на Двину.
Он подумывал о том, чтобы ему остаться здесь, жить в семье Тосаны, научиться ездить на оленях, привыкнуть к лесным тропам. Он бы стал хорошим звероловом. Ведь живут же некоторые русские промышленники в становищах, женившись на ненках.