Торговля шла нешуточная. С точки зрения американца, Элвис и Моррисон казались деятелями вселенского масштаба, однако в мировом контексте они играли куда менее заметную роль, а решающее влияние на Департамент, Бюро и его программу оказывала ООН. Концепцию Бессмертных комиссия отвергла и объявила незаконной, никто не хотел решать, кто будет решать. Дебаты закончились, разговоры умерли сами собой. Или так казалось. Но более напряженные, пусть и скрытые обсуждения шли в подполье, как дымящий валежник в лесу, который возгорается, когда никого нет рядом. Задавались вопросы, появлялись новые связи, возобновлялись старые контакты. Люди спокойно сплачивались, называя себя «Библиотечными александрийцами» («в честь библиотеки, а не пожара»). Не договорившись, кого из Бессмертных спасать, они решили спасать всех, оформили противоположный канон, состоявший из всех имен, которые удаляло Бюро. Первые попытки касались электроники, но так как ее легко обнаружить и уничтожить, они вернулись к реальности обыкновенных копий, что требовало различных связей с подпольным миром, то есть с бутлегерами. Что требовало денег, и тут появился неожиданный союзник.
– Мистер Билл, – догадался я.
– Я наконец победила его, – сказала Дамарис. – Он влюбился.
– Любовь принимает разные формы, – продолжала Дамарис. – Мистер Билл говорил мне позже, что часами, днями и целыми неделями наблюдал за тем, как я лежу в своей узенькой камере, подобно Спящей красавице. И желал вернуть меня обратно к жизни. Желал извиниться. Желание – своеобразная любовь. Как и поклонение. Кинозвезда (а я все еще оставалась кинозвездой) чувствует подобные вещи даже сквозь медленную дрему «Полужизни», в которой год кажется минутой, а минута годом.
Ужас, который я испытала на Круглом Столе, постепенно захватывал его, пока мои фильмы удаляли один за другим. Я исчезала. Когда они все уйдут, я стану всего лишь заключенной, даже меньше, чем простой женщиной. Уже не кинозвездой. Тем временем александрийцы реформировались, посвящали свои жизни сохранению, а не уничтожению искусства. Все также незаконные, тайные. Мистер Билл начал работать за кадром, финансируя их и сплачивая, пока не появилась параллельная теневая организация – «Библиотечные александрийцы», названные в честь библиотеки, а не пожара.
– Значит, он финансировал обе.
– Одну, чтобы доставить удовольствие себе, другую – мне, – пояснила она. – Или так он думал. На «Полужизни» меня уже давно перестало что-либо волновать. Хотя я никогда и не говорила ему. К тому времени он приобрел казино и игровую индустрию, а с ней технологию, позволявшую нам общаться, даже говорить, даже (странно, но прекрасно) касаться друг друга. Он переехал сюда, потом перевез меня. Мы перешли на время в казино, как бывает у всех влюбленных. Сколько мы пробыли вместе, годы… или несколько дней?