У меня внутри все оборвалось. Слишком уж неожиданно такая похвала ударила под вздох.
– Разумеется, надо слегка подсократить!
Теперь все стало на свои места.
– Разумеется, – поддакнул я.
Внаклонку, как матерый самец шимпанзе, Джон стал собирать с пола страницы. Потом он отвернулся, и я решил, что рукопись вот-вот полетит в огонь. Но он крепко сжимал сценарий в руках, глядя на языки пламени.
– Когда выкроим время, – негромко произнес он, – ты должен научить меня писать сценарии.
Теперь он сидел в кресле, мирясь с неизбежным и не скрывая восхищения.
– Когда выкроим время, – хохотнул я, – вы должны научить меня снимать кино.
– «Зверь» будет нашей общей картиной, сынок. Мы – одна команда.
Он встал и подошел ко мне чокнуться:
– Мы – самая классная команда! – Тут он сменил пластинку. – Как жена, как дети?
– Ждут меня на Сицилии, где тепло.
– Дай срок, отправим тебя к ним, на солнышко, уже недолго осталось! Мне…
Склонив голову набок, он застыл в театральной позе и прислушался.
– Эй, что там такое?.. – прошептал он.
Я повернулся к дверям и выждал.
За стенами огромного старого особняка нитью протянулся едва уловимый звук, словно кто-то сколупнул ногтем краску или скользнул вниз по стволу сухого дерева. Потом до нашего слуха донесся тишайший выдох-стон, а за ним нечто, похожее на плач.
Все так же театрально Джон подался вперед, снова замер, как памятник в живой картине, разинул рот, будто готовясь заглотить эти звуки, и вытаращил глаза, которые от напускной тревоги стали размером с куриное яйцо.
– Сказать тебе, дружище, кто это был? Банши!
– Что-о-о? – вырвалось у меня.
– Банши! – с нажимом повторил он. – Это дух в обличье старухи, что выходит на дорогу, когда кому-то суждено через час умереть. Вот кто сюда пожаловал! – Он шагнул к окну, поднял штору и выглянул на улицу. – Ш-ш-ш! А вдруг она явилась за нами?
– Чепуха, Джон! – Я негромко посмеялся.
– Нет, приятель, не скажи. – Он неотрывно смотрел в темноту, смакуя эту мелодраму. – Как-никак, я живу в здешних местах десять лет. Сюда пришла смерть. Банши все чует! Так о чем у нас был разговор?
Он запросто перешел к житейским делам, вернулся к камину и заморгал над моим сценарием, как над хитрой головоломкой.
– Ты заметил, Дуг, что «Зверь» – это вылитый я? Герой покоряет океаны, напропалую покоряет женщин – и так по всему свету, нигде не задерживаясь. Наверно, потому меня и зацепил этот сценарий. Тебе интересно знать, сколько у меня было женщин? Сотни! Ведь я…
Он умолк, снова отдавшись во власть сочиненных мною строчек. Его лицо просияло.
– Блеск!