Борис сдерживался из последних сил.
Чтобы отвлечься от преждевременного финала, он даже вызвал воспоминание о позавчерашней роковой рыбалке. Это помогло ровным счетом на десять секунд.
— Давай ты сверху! — взмолился он. — А то не вытерплю…
Лариса перевернулась, выскочила из объятий и повалила Бориса на спину. Настал ее черед. Если в общественном транспорте час пик не предвещает ничего хорошего, то в сексе все его ждут с нетерпением. И этот пик должен был вот-вот наступить.
Девушка, теряя над собой контроль, застонала. Меньше мыслей, меньше самоконтроля — и все получится! Рот Ларисы по-рыбьи хватал воздух. Глаза закрыты.
Сквозь накатывающее наслаждение Борис любовался ее лицом.
От разгоряченных тел шел пар.
Сидя над отверстием в доске сортира, взмокший после бега и прыжков Кофи быстро обсыхал. Слабо пахло дерьмом и аммиаком. «Аммиак выделяется из мочи при разложении мочевины», — вспомнил Кофи институтскую науку. Пот испарялся, и от этого становилось все холоднее.
Вождь уже начал жалеть, что примчался сюда без куртки.
Хорошо, если было градусов десять.
Кофи стал думать о далеком Губигу. Там в тени сейчас под тридцать пять. Все-таки каким неженкой создан человек! В десять градусов без одежды очень холодно. В тридцать пять чересчур жарко. Двадцать пять плюс-минус пять градусов — вот и весь интервал комфорта.
Тонкий слух жителя тропиков различил сквозь бешеный лай какие-то звуки.
Вождь выгнал из головы отвлеченные рассуждения, за которыми так любят убивать время белые Недобрая улыбка искривила большие коричневые губы.
Он приник глазом к щели. По бетонным плиткам дорожки к нему приближалась Любовь Семеновна Кондратьева. Постариковски медленно. Кофи выпрямился и вжался спиной в боковую стенку сортира. Так, чтобы в первый миг его не было видно.
Дверь распахнулась. Любовь Семеновна привычно сделала один шаг и собиралась сделать другой. Рукой она уже тянула за собой дверь, чтобы закрыться.
В этот миг она осознала, что не одна здесь. Ее пронзил ужас. Тонкий звук вырвался изо рта. Она хотела крикнуть: «Костя!» Дверь захлопнулась под неистовый лай верного Тузика, и кабинка вновь погрузилась в вонючий полумрак.
Старушка вдруг разглядела оскаленное черное лицо. Свирепое и беспощадное.
Тут же стальные пальцы впились в морщинистую шею.
Любовь Семеновна поняла, что мужа ее нет в живых. Эта мысль была последней. Она инстинктивно взметнула ручки к шее, чтобы разжать стальные пальцы.
И обмякла. Кофи убрал руки. Пенсионерка АО «Заря» Кондратьева сползла к его кроссовкам.
Вождь огляделся. Ага, вот то, что ему нужно! Он ухватился обеими руками за доску, в которой было вырезано отверстие. И дернул изо всех сил.