– Ах, Боря, Боря! Такого, прямо скажу, хулиганства! мы от вас не ожидали. А ведь вы комсомолец. И отца подводите. Пистолет-то, наверное, отцовский?…
! Поведение Бориса Батуева при аресте не было ни мальчишеством, ни безрассудным лихачеством. Его отец В. П. Батуев неоднократно выступал в защита незаконно репрессированных коммунистов и нажил в тогдашнем Управлении МГБ по Воронежской области злейших личных врагов. Борису это было известно, и он не исключал, что при аресте его могут застрелить.
– Я думал, что на меня напали бандиты…
– Ладно, ладно, это в конце концов не самое важное… Вы поступили на историческое отделение?
– Да.
– Что ж, это очень хорошее дело. Вы ведь и в школе увлекались историей. Даже создали кружок по изучению истории марксизма ленинизма.
– Да, но это дело прошлое. Сейчас я изучаю историю партии в университете.
– Кто, кроме вас, занимался в вашем кружке?
– Вы, наверное, это знаете и сами, но я скажу: Анатолий Жигулин, Юрий Киселев, Игорь Злотник, Михаил Хлыстов и несколько его товарищей.
– И больше никто?
– Никто.
Борис Батуев, как это и было договорено на последнем совещании, дал сразу именно те показания, которых нельзя было избежать. Он скачал только то, что, несомненно, было известно и ни в какой мере не являлось преступлением.
Первый допрос Бориса Батуева, начавшийся в пять часов вечера 17 сентября 1949 года, длился до полудня следующего дня – семнадцать часов. Допрашивали его несколько офицеров – начальник следственного отдела полковник Прижбытко, майор Белков («белоглазый»), еще один майор – Харьковский и несколько других следователей. Время от времени они сменяли друг друга.
ЕЩЕ НЕМНОГО О БОРИСЕ БАТУЕВЕ
Борис Батуев был – наравне с Володей Радкевичем – самым близким моим другом. Оба они давно погибли, но боль моя не утихает, наоборот, становится все острее и острее.
Родился Борис Батуев 20 ноября 1930 года в Нижне-Тагильском районе Свердловской области. В 1937 году пошел в школу на Ленинском прииске Бодайбинского района Иркутской области. Отец его, Виктор Павлович Батуев, был не только коренным русским сибиряком. Судя по корню его фамилии, основателем рода Батуевых был человек не из пришлых российских людей, а из тех племен, которые под началом хана Кучума храбро сражались против отрядов легендарного Ермака Тимофеевича. Мать Бориса Ольга Михайловна тоже была родом из тех мест. Таких чудных сибирских пельменей, какие делала она с помощью своих дочерей Владилены и Светланы, а то и всей семьи и друзей Бориса, я ни прежде, ни позже не ел. Самый младший в семье был брат Бориса Юрий. За Владиленой (Леной) я после тюрем, после Сибири и Колымы, ухаживал. Мы, как тогда говорилось, дружили. А для Светки я решал задачи по стереометрии с применением тригонометрии, чертил чертежи та. т. п. (Я до сих пор люблю и помню все школьные и институтские точные науки.) Светке было тогда пятнадцать-шестнадцать, а мне – двадцать пять. Я относился к ней с нежностью. Тем более что она была младшей сестрой моего друга. Стихотворение «Светка» посвящено ей, хотя она об этом, кажется, даже и не знает. Это был раскованный и радостный 55-й год. Я был свободен, и все женщины были прекрасны…