После того как они уехали, я сел в машину и поехал обратно в Портленд, решив позаниматься в тренажерном зале одного из городских культурно-оздоровительных центров. Укладка черепицы, конечно, тоже была неплохим упражнением, но я намеревался убрать те пласты жира, которые небольшими складками выдавались у меня на боках. Я провел в зале сорок пять минут, производя всякие сложные движения для торса и делая упражнения для плечевого пояса, пока в конце концов мое сердце не стало выпрыгивать из груди и майка вся не пропиталась потом. Закончив, принял душ; затем мне стало интересно посмотреться в зеркало, чтобы понять, уменьшились ли эти жировые отложения хоть насколько-то. Разглядывая себя, я думал, что мне скоро тридцать пять и среди моих еще темных волос уже кое-где виднелись серебристые.
Яркие рождественские огоньки сверкали на деревьях Портленда, когда я вышел из тренажерного зала. Будучи лишь бликами, отражением городских огней, издалека они казались по-настоящему горящими. Я направился в городскую библиотеку, чтобы просмотреть кое-какие свежие журналы. Хотелось бы узнать последние взгляды Дэна Сэвиджа на различные сексуальные игры. На этой неделе Дэн общался с парнем, который утверждал, что он не гомосексуалист, хотя занимался любовью только с мужчинами. Дэн Сэвидж не видел разницы между гомо— и гетеросексуалами. Откровенно говоря, мне это тоже было по барабану. Я попытался представить себе, что бы такого мог сказать этому парню Эйнджел. Получалась сплошная нецензурщина.
Начался дождь, и капли, растекаясь по стеклу, сверкали на окне, словно кристаллы. Какое-то время я наблюдал за дождем, а затем вернулся к чтению своего журнала. Спустя некоторое время я заметил знакомую фигуру, движущуюся по направлению ко мне, и тот же странный запах ударил мне в ноздри.
— Могу я задать вам вопрос? — спросил высокий голос.
Я встал со своего кресла. Те же самые холодные насмешливые глаза наблюдали за мной; дождевые капли катились по лысой голове. Неприятный запах — смесь крови и одеколона — теперь стал еще сильнее, и я немного отступил назад, к столу.
— Вы хотите найти Бога? — продолжил он, бросив на меня такой обеспокоенный взгляд, каким врачи одаривают курильщиков, когда те начинают рыскать по карманам в поисках сигарет в комнате ожидания. В бледной руке он держал библейскую брошюру.
Я уставился на него в растерянности. Только усилием воли мне удалось придать своему лицу более или менее осмысленное выражение.
— Когда Бог пожелает меня увидеть, он будет знать, где меня найти, — ответил я и вернулся к своим журналам. Глаза нарочито обшаривали страницы журнала, но втайне все мое внимание было обращено на собеседника.