— Гневом?
— Да, и гневом тоже.
— Негодованием? Ощущением поруганности?
— Да, вероятно... Не знаю... Это было что-то очень личное. А в чем дело, Гарри? Какое это имеет отношение к... к чему-либо?
Они шли по гравийной подъездной дорожке, бежавшей вдоль рядов белых надгробий. Босх вел спутницу к копии мемориальной стены.
— Ты сказала, твой отец был профессиональным военным. Ты через него не пыталась выяснить, как погиб твой брат?
— Да, был. Но они с матерью ничего мне тогда не рассказали. Я имею в виду, никаких подробностей. Сначала просто сказали, что он возвращается. А потом, видишь ли, примерно через неделю сообщили, что он погиб. Одним словом, так и не добрался до дома. Гарри, ты заставляешь меня заново переживать... Чего ты добиваешься? Я не понимаю.
— Конечно, понимаешь, Элинор.
Она остановилась и уставилась взглядом в землю. Босх увидел, как бледный цвет ее лица сделался еще бледнее. И в нем появилось выражение неизбежности, свидетельствующее о том, что она сдается. Едва заметное, но оно присутствовало. Как на лицах тех матерей и жен, которых ему доводилось извещать о смерти их близких. И тогда уже не было надобности сообщать им, что у них кто-то умер. Они открывали тебе дверь — и уже знали, что последует дальше. И вот сейчас по лицу Элинор стало видно: она знает, что Босху известна ее тайна. Она подняла глаза и тут же отвела их в сторону. Ее взгляд остановился на сверкающем в лучах солнца черном камне мемориала, у вершины холма.
— Все дело ведь в этой стене, не так ли? Ты привел меня сюда посмотреть на нее?
— Пожалуй, я мог бы попросить тебя показать на ней имя твоего брата. Но мы оба знаем, что его там нет.
— Да... его там нет.
Она была так подавлена при виде мемориала — точно пригвождена к месту. Босх видел, как жесткая скорлупа сопротивления будто спадает с ее лица. Ее тайна рвалась наружу.
— Ну так расскажи мне о нем, — сказал он.
— Да, у меня действительно был брат, и он действительно погиб. Я не солгала тебе, Гарри. Я ведь не говорила, что он погиб на войне. Я только сказала, что он так и не вернулся с войны, и он действительно не вернулся, это правда. Но он умер здесь, в Лос-Анджелесе. По дороге домой. Это было в 1973 году.
На какой-то момент она словно унеслась куда-то в своих воспоминаниях — мыслями она была далеко. Потом вернулась обратно.
— Это поразительно. Я имею в виду — выжить на войне, а потом не дойти до дома. Это не укладывается в голове. У него была двухдневная остановка здесь, в Лос-Анджелесе, на пути в Вашингтон, где мы готовились встречать его, как героя. Его ждала славная, непыльная работа в Пентагоне, которую выхлопотал ему отец. Но вместо всего этого его нашли в голливудском борделе. С торчащей в руке иглой. Героин...