На следующий день после беседы Барнаво с Жюлем в кабачке неподалеку от Сорбонны происходила следующая сцена. Жан Батист, кучер собственного выезда Арпентиньи, сидел за столом, потягивал вино и напевал песенку, поглядывая в окно. Было одиннадцать часов утра. Дядюшка Батист только что отвез своего барина к его родителям. Коляска, запряженная парой превосходных вороных, стояла у дверей кабачка.
- Ваш друг запаздывает, - сказал сидевший за стойкой хозяин. - Вам одному скучно. Не хотите ли, я заведу музыкальный ящик?
- Спасибо, я предпочитаю слушать музыку издали, - отозвался кучер и расправил свои пушистые, густые усы. - Я не тороплюсь. Налейте, хозяин, еще кружку. Кстати, и лошадки отдохнут.
- Насколько я понял, - сказал хозяин, ставя на стол перед Батистом новую кружку вина, - вашему другу придется иметь дело с лошадками, - не так ли?
- После полуночи, - ответил кучер.
-Тем более, - будет и темно и поздно. Я боюсь, что ваш друг устроит какую-нибудь катастрофу и тем подведет вас.
- Возможно, только вряд ли, - сказал кучер. - Услуга за услугу. Я не могу отказать человеку, который спас меня много лет назад. Еще тогда я сказал ему: "Барнаво, я должен отблагодарить тебя; говори, - чего ты от меня хочешь?" Он подумал и ответил: "Пусть твоя благодарность полежит на текущем счету, придет время, и я воспользуюсь процентами". А вчера он пришел ко мне за ними. Он сказал: "Дай мне твою коляску на завтрашний день". - "Что такое? - спросил я. - Ты хочешь вместо меня сесть на козлы?" - "Ты догадлив, - сказал Барнаво. - Именно так, я хочу сесть на козлы и взять в руки хлыст и вожжи. Мы уговорились о..." Мы поняли друг друга. Мой барин едет сегодня в Сен-Жермен к Дюма. Править лошадками будет Барнаво. Он берет свои проценты. Я человек чести, я не могу отказать моему благодетелю.
- А вам известно, как он справляется с лошадками? - спросил хозяин кабачка.
- Барнаво все знает и все умеет. Меня страшит другое, - как бы мой барин не заметил, что вместо меня на козлах сидит кто-то другой. Барин мой перепугается и прогонит меня. Этого я боюсь.
- Боюсь и я за вас, дядюшка Батист. Непонятно, - зачем и для чего понадобилось вашему другу садиться на козлы? Нет ли здесь политического заговора?
- Это меня не касается. Пусть будет политический заговор, давай бог удачи, лишь бы коляска и лошадки не позже десяти утра стояли на месте в конюшне. .. А вот и сам Барнаво! - обрадованно произнес кучер. - Здравствуй, дорогой друг! Садись!
Барнаво снял с головы форменную, в золотых позументах, фуражку, поклонился хозяину, пожал руку кучеру, сел на табурет, молча выпил кружку вина, отер усы и бороду и знаком пригласил друга своего придвинуться ближе.